В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

ществовала, однако, дистанция громадного размера. Кто решился ее преодолеть, придав деловой ситуации политическое значение? Вряд ли руководство горкома. Преподаватели университета марксизма-ле­нинизма входили в его номенклатуру. Существовала жесткая связка. Когда доцент Кертман допускал политические ошибки, горком в ав­томатическом режиме допускал ошибки кадровые, или, более того, терял политическую бдительность. К слову, если бы руководство ВУМЛ усомнилось в политическом содержании лекций Кертмана, то оно имело все возможности без всякого шума, в рабочем порядке удалить Льва Ефимовича из преподавательского состава, просто не давать ему учебных поручений. Ничего этого не произошло. Дедов также не смог сослаться на мнение слушателей, выражавших неудо­вольствие по поводу лекций Кертмана.

Статья против Л. Е. Кертмана, с большой долей вероятности, поя­вилась по инициативе его коллег по преподавательской работе, го­товых пойти на конфликт с городскими партийными властями для того, чтобы уничтожить противного им лектора. Речь шла о подготов­ленной акции. Ее инициаторы и организаторы находились в универ­ситете. Иначе не объяснить быстроты и слаженности их последую­щих действий.

Как я уже писал, по тогдашним правилам политического поведе­ния публикация критической статьи была сигналом для партийных и административных инстанций. Действовал строгий регламент: проверка фактов, обсуждение в собственном трудовом коллективе, обязательная самокритика с разоблачением источников ошибок и возможные организационные выводы. Для подготовки всех ме­роприятий требовалось время. В данном случае университетские власти действовали молниеносно. Статья была опубликована в суб­боту. В среду 6 февраля на заседании ученого совета, обсуждавшем работу юридического факультета, сначала декан И. М. Кислицин, а затем и ректор В. Ф. Тиунов подвергают критике лекции доцен­та Кертмана. И. М. Кислицин, вступивший на тропу войны против заведующих кафедрами — местных корифеев юриспруденции до­центов И. С. Ноя и В. В. Пугачева, обнаружил вдруг, что близкий им доцент Кертман поверхностно излагает курс «История политиче­ских учений». Ректор пошел дальше и прямо заявил: «Тов. Кертман на факультете в своем преподавании допустил ряд ошибок. Необхо­димо обратить внимание на идеологическую выдержанность препо­давания». Кертман был, видимо, настолько растерян, что не возра­жал. Он тут же выразил готовность либо передать курс профессору В. В. Мокееву (старому и заслуженному историку партии, ставше­

191

му профессором без всяких защитных процедур — у него не было и кандидатской степени), либо поделить «Историю политических учений» на две части, пообещав в будущем читать лекции «... на над­лежащем уровне». Было от чего растеряться. Университетские вла­сти нарушили все процедуры. Декан не посещал лекций Кертмана на юридическом факультете. Не было сигналов от студентов, или замечаний со стороны коллег. Лекции Кертман читал совершенно иные по тематике, нежели в университете марксизма-ленинизма. Объяснение сочинят потом: «Нет двух Кертманов: для вечерне­го университета и госуниверситета. Методология чтения лекций одна»¹. Университетские власти действуют по аналогии. Если лек­тор в одном учебном заведении спутал Г. В. Чичерина с А. В. Лу­начарским, то в другом учебном заведении он обязательно спутает Монтескье с Локком. Если Кертман не уделил достаточного внима­ния сталинской критике плана Дауэса, то он непременно забудет из­ложить сталинские взгляды на перспективы развития и укрепления советского государства. Он по-другому не может. В постановление Ученого совета вставили специальный пункт о Л. Е. Кертмане, в об­щих чертах повторяющий газетную критику:

«В лекциях кандидата исторических наук Кертмана Л. Е. по кур­сам истории политических учений и экономики и политики зарубеж­ных стран допускается расплывчатое, подчас поверхностное изложе­ние материала, без глубокого марксистского анализа исторических фактов и событий и без должного разоблачения враждебной буржу­азной идеологии. Имеет место небрежное обращение с цитатами и датами из сочинений классиков марксизма, допускается путаница в политических вопросах»².

Отметим, что первое обвинение Л. Е. Кертмана в политических ошибках в стенах Молотовского государственного университета про­звучало по поводу ситуации на юридическом факультете. Произнесе­но оно было не в партийном, но в сугубо научном собрании.

Жесткая позиция ректора требует объяснения. Василий Филип­пович Тиунов принял должность 4 сентября 1951 года, покинув для нее пост заместителя председателя Молотовского облисполкома. Он принадлежал к команде уволенного от должности секретаря обкома К. М. Хмелевского и уже по этому основанию стал неприемлемой фи­гурой для нового хозяина области Ф. М. Прасса. Перевод на работу

¹ Протокол №24 заседания партбюро Молотовского госуниверситета им. A.M. Горького//ГОПАПО. Ф. 717. On. 1. Д. 104. Л. 37.

² ПротоколУченогоСоветаМолотовскогогосуниверситетаим. A.M. Горь­кого. 6.02.1952//ГАПО. Фр.180. Оп. 12. Д. 296. Л. 439-440,445.