В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Кертман что-то говорил в ответ, секретарь занес в протокол толь­ко оценку: «Ясного отношения к статье в газете не дал. Не высказал ясного своего отношения к решению Горкома».

Потом от имени комиссии выступил П. Д. Пачгин, доложив­ший «о грубых и глубоких недостатках» в работе кафедры. За ним — П. И. Хитров и А.Д.Антонов. Последний поучал Кертма­на, что «экономические факторы нужно было в лекции поставить на первый план. Меньше надо было уделять внимания мемуарам, а больше произведениям классиков марксизма-ленинизма». Не­брежно выполненная протокольная запись не дает полного пред­ставления о содержании обсуждения. Выступления Л. Е. Кертмана изложены значительно хуже, нежели его критиков. Тем не менее, общий ход дискуссии ясен. Соглашаясь с тем, что в методике чте­ния лекций есть недостатки и готовиться следует систематически, Л. Е. Кертман наотрез отказался признать методологические и по­литические ошибки: «В основном правильно, что я недостаточно го­товлюсь, что проскакивают неточные формулировки, и сейчас при­дется эти формулировки готовить заранее дома. Вольно обращаюсь с программой в отношении времени». А вот комиссия критиковала лекции предвзято и некомпетентно. За нее немедленно заступились университетские гранды.

Тиунов В. Ф.: «Мне не нравится ваше выступление, тов. Керт­ман. С одной стороны Вы признаете ошибки, с другой — нет. Нет четкости в Ваших выступлениях. Отсутствует искреннее признание своих ошибок. Вы крутитесь. Курс читается самый острый, полити­ческий — и сказать, что он немарксистский — нельзя, иначе мы Вас не допустили бы до чтения его. Знаний у Вас много, но Вы переоце­ниваете свои силы. Необходимо цитаты классиков марксизма-лени­низма записывать. К лекциям вы не всегда подготовлены, а потому

197

идейно-теоретический уровень их иногда бывает низким. Ответст­венность за ведение курса очень сложна, кафедра работает неудовле­творительно. <...> Комиссия в целом сделала правильные выводы, и т. Кертман надо предупредить».

Горовой Ф.С.: «Узнав о неблагополучном положении дел на кафедре всеобщей истории, партбюро историко-филологического факультета, после решения партсобрания факультета, создало ко­миссию во главе с т. Хитровым для проверки работы кафедры. Но тов. Кертман сделал все от него зависящее для того, чтобы скомпро­метировать комиссию партбюро, доказать ее «некомпетентность». Он требовал пересоставления расписания для его присутствия на всех лекциях, которые будет посещать комиссия, пытался добиться через своих знакомых, чтобы Обком ВКП(б) требовал ускоренной проверки. Это бесчестность, бестактность, зазнайство. Меня удив­ляет поведение т. Кертман сегодня на партбюро. На заседании бюро ГК ВКП(б) т. Кертман признал свои методологические ошибки, отмеченные в статье т. Дедова. После выступления т. Мадонова он прямо заявил, что в основу моих лекций нужно брать произведе­ния классиков марксизма-ленинизма, чего я до сих пор не делал. Теперь же от всего сказанного на бюро ГК ВКП(б) т. Кертман отка­зывается и признает за собой только методические ошибки и неточ­ные формулировки. Странное и подозрительное поведение. Вслед за тов. Кертман с отрицанием ошибок в своих лекциях выступили и члены кафедры всеобщей истории т. т. Малыгин, Бородина. Па­раллельно замечу, что на кафедре всеобщей истории нет критики и самокритики. Там есть подхалимство и преклонение перед автори­тетами.<..> Я понимаю решение ГК ВКП(б) как документ, дающий общую оценку качества лекций т. Кертман с их грубыми методоло­гическими ошибками. <...> Тов. Кертман делает, по меньшей мере, бестактность по отношению к присутствующим на бюро, пытаясь от­делить свою деятельность в вечернем университете от деятельности в госуниверситете. Тов. Кертман, пользуясь некоторой неосведом­ленностью членов партбюро в вопросах истории, на глазах фальси­фицирует факты и обстоятельства, при этом скрывает и не говорит о фактах, которые его [пропуск в протоколе — О. Л.] как человека, делающего грубые политические ошибки.<...> Почему тов. Кертман ничего не говорит о том, как он на лекциях студентам V курса ис­ториков читал клеветническую по отношению к советской стране ноту белоэстонцев без всяких дополнительных объявлений, причем помещенная, вслед за белоэстонской нотой нота советского пра­вительства, разоблачающая клевету белоэстонских предателей, не

198

была прочтена студентам? Что это — недоразумение, тов. Кертман, недомыслие, или что-то еще? <...> Тов. Кертман даже не замечает (а может, и замечает), что его выступления против комиссии являются выступлением против марксистской концепции, изложенной т. Ста­линым. Вообще же тов. Кертман, как показала практика, многие свои ошибки признает с тем, чтобы от них впоследствии отказать­ся. Хотелось бы видеть не ненужные мудрствования и стремление доказать отсутствие ошибок, а искреннее признание и исправление ошибок. Лекции т. Кертман страдают грубыми методологическими ошибками и их нужно немедленно устранить, радикально перестро­ив работу кафедры».