В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

' Семенов В. Л. Размышления о прошлом..., С. 272. 204 дела" крупных ученых, задавал вопросы, казавшиеся ненужными, хотел иметь перед глазами исчерпывающий перечень документов»¹. Все-таки такое бережное отношение к деталям — это только демон­страция исследовательского мастерства историка, больше всего, це­нящего методологические изыскания. С исторической перспективы методологический конфликт 1952 г. приобретает гротескные черты. Люди, называвшие себя в минуту откровенности «ползучими эмпи­риками» (П. И. Хитров), обличают в теоретической слабости исто­рика, тяготеющего к концептуализму.

В конфликте Ф. С. Горовой — Л. Е. Кертман присутствует допол­нительный личный момент. Слишком различались между собой при­нятые ими стратегии поведения. Лев Ефимович — человек компро­мисса, по мнению хорошо знавшего его филолога, «ему была близка модель компромисса, присущая западной культуре и демократии»². Сразу же скажу, что стратегия компромисса была единственно воз­можной профессиональной стратегией для историка, занимающегося методологией. Статья Л. Е. Кертмана «Законы исторических ситуа­ций», предлагающая отличный от марксизма учебников взгляд на исторический процесс, была вся скроена из ленинских цитат. Подоб­ным образом Кертман вел себя и в повседневной жизни: советовал, а не приказывал, уступал в мелочах для того, чтобы достичь цели; не будучи склонным к конфронтациям, знал толк в обходных маневрах. Его недруги задавались вопросом, до каких пределов он может дойти в своем стремлении к соглашению. Чем или кем пожертвует по доро­ге. Ф. С. Горовой шел напролом. «Федор Семенович был человеком не только темпераментным, но и раздражительным, вспыльчивым, крайне невыдержанным, я бы даже сказал — недостаточно интелли­гентным, с волюнтаристским складом характера», — вспоминает о нем сотрудник учебного управления ПГУ³.

Уверенный в своей правоте, Горовой не обращал внимания на препятствующие обстоятельства, с противниками вступал в непри­миримую схватку. Свой последний бой — с Борисом Никандро-вичем Назаровским в конце шестидесятых — начале семидесятых годов Федор Семенович проиграл вовсе не потому, что уступил сво­ему противнику в исторической эрудиции. Они спорили о том, ко­гда основан город Пермь — в 1781 (Ф. С. Горовой) или в 1723 году. (Б. Н. Назаровский). В знании источников профессор превосходил

103

партийного журналиста по всем статьям. Конечно, Б. Н. Назаровский облекал собственные записки для областного партийного начальства в лучшие литературные формы, чем это умел делать историк Ф. С. Го­ровой. Идеологическим оружием Борис Никандрович тоже владел виртуозно, обвинив своего оппонента в том, что тот на старости лет перестал быть марксистом: «Его смелая концепция — плод фанта­зии, которая занесла его далеко в сторону — к Милюкову»¹. Все это было, однако, неважным. Назаровский победил, потому что писал именно то, что хотели прочесть его адресаты: через год — два будет юбилей Перми. Под эту дату можно взять и дополнительные фон­ды, и обеспечить публикации в центральной прессе, в конце концов, получить правительственные награды. Горовой со своими историче­скими выкладками только мешал важному делу, и потому его мнение не было принято во внимание. В университет пришел новый ректор. Кертман держался в стороне, изредка подавая советы. Кому — не знаю. В «записках» Нины Васильевой впечатления о тогдашней ба­талии изложены нарочито неясным языком: «Вспоминаю одну наи­более затянувшуюся и острую коллизию конца 60-х годов, когда обе спорящие стороны, поддавшись власти навязчивой идеи победить во что бы то ни стало, переключились с убеждений на амбиции и обиды. Лев Ефимович, не будучи участником дискуссии, оказался консуль­тантом одной из сторон и весьма терпеливо корректировал ход этой дискуссии, пытаясь доказать, что уязвимые места следует находить в позиции противника, а не в его маневренности, в системе аргументов, а не в способе их подачи, в ошибках стратегического характера, а не в дипломатии "между понедельником и четвергом"»².

По своим личным ориентациям, вкусам, исследовательским ме­тодам, поведенческим стратегиям Федор Семенович Горовой и Лев Ефимович Кертман были антиподами. Это, к слову, не помешало их сотрудничеству в шестидесятые годы, во многом благодаря более гибкой позиции Кертмана.

«Насколько мне известно, — писал о нем историк философии Герасим Сергеевич Григорьев, — он был равнодушен к людям, кото­рых не уважал: не сводил счеты, был свободен от мстительности, не испытывал ненависти даже к тем, кто был к нему несправедлив»³.

103

Они и проживали в одном доме на Комсомольском проспекте, в знаменитом доме ученых, или по-другому — в профессоратнике. Встречались во дворе, иногда даже в шахматы играли¹.

В 1952 г. Федор Семенович вел партию по иным — совсем не шах­матным правилам. Сохранилась рукопись отчетного доклада секрета­ря партийного бюро историко-филологического факультета Ф. С. Го-рового, с которым тот намеревался выступить 27 марта 1952 г.