В гору

Когда люди разошлись, Бауска поднялся в комнатку Ванага отдохнуть. В дороге он, должно быть, немного простудился. Растянувшись на кровати Петера, Бауска попытался на минутку заснуть, но им овладели мысли об Эльзе. Перед его отъездом она сказала ему, что через некоторое время в их жизнь войдет третий — крохотное шумное существо, которое принесет в дом много радости. Помнила бы только Эльза, что ей нельзя бегать в легком осеннем пальтишке. Как только вернется, надо будет наконец оформить брак с Эльзой, чтобы его сыну или дочери не надо было начинать жизнь под чужим именем. Валдис Бауска — так они решили назвать маленького человечка, если он будет мальчиком, — в честь фронтового товарища Валдиса Упмалиса, а если появится девочка, тогда она будет Валдой. Так они условились, и им было очень приятно, что они уже теперь могли называть по имени своего будущего ребенка.

За дверью на лестнице послышались торопливые шаги, и после сильного стука в комнату ворвалась Мирдза, а сразу же за нею — Зента и Ванаг.

— Я все же первая! — торжествовала Мирдза, здороваясь с Вилисом.

— Это потому, что я впервые в жизни был кавалером и пропустил женщину вперед, — смеялся Ванаг.

Все они были так молоды и веселы, что Вилис мгновенно забыл усталость, забыл раненую руку, которая сегодня снова стала болеть.

— Как олени! — радовался он, ласково поглядывая то на одного, то на другого. — Если ваша волость не выйдет в передовые, то пусть старость на вас навалится!

— Выйдет, товарищ заместитель председателя, — обещал Ванаг, став навытяжку.

— Зента, сколько у тебя комсомольцев? — спросил Бауска.

— Восемь, — ответила та.

— Включая старца Петера, — добавил Ванаг, склонив голову, чтобы показать седые нити в темных волосах.

— До моего следующего приезда тебе, Зента, не мешало бы привлечь еще восемь таких же молодых летами старцев. Главное, смотри, чтобы у всех были такие же молодые сердца, как у Петера, а на седые волосы можешь не обращать внимания, — шутил Бауска.

— Есть привлечь! — ответила Зента, подражая Ванагу и тоже став навытяжку.

— Этой весной вам придется потрудиться как следует, — Бауска посерьезнел. — Людей мало, но надо засеять всю годную землю. Как обстоит дело с ремонтом машин? Кузнецы и мастерские есть?

— Работы непочатый край, — согласился Ванаг. — Когда начинаешь думать, волосы дыбом становятся.

— Ну, пугаться не следует, — улыбнулся Бауска. — Главное, работать без суетни.

— Нам нужно строить маслодельный завод, — вставил Ванаг.

— И народный дом, — добавила Мирдза. — Мы думаем на следующей неделе устроить субботник по подвозке камня.

— Вот это уже нечто реальное, — оживился Бауска. — Ты, Петер, смотри, как бы тебя девушки не опередили, — подзадорил он Ванага.

— Что ж, сделают свою работу, придут мне на помощь, — улыбнулся Петер.

— Ишь, хитрый какой! — пошутила Зента. — Думаешь увильнуть от нашего субботника? И ты будешь таскать камни для народного дома.

— При таком грозном начальстве — придется, — вздохнул Петер, улыбаясь. — У нас с ней такие странные отношения: с одной стороны, Зента мое начальство, с другой, — я ее прямой начальник. Как же разобраться, кому кого слушать?

— Надо слушать того, кто предлагает что-нибудь деловое, — решил Бауска.

Он посмотрел на часы и встал.

— Дорогие детки, с вами очень хорошо, приятно быть среди молодежи, но время неумолимо. Пора на собрание. Прямо жаль с вами расставаться. Надо будет попроситься в вашу волость на какое-нибудь местечко. Скажем, к тебе в помощники. Да, кто твой заместитель?

— Лауск, — ответил Петер.

— Тот, что сидел рядом со мной? Кажется, хороший человек. И этого паренька — как его звать? — которому вручали акт, тоже не следует упускать из виду. Я смотрю — люди у вас здесь хорошие. Надо их только привлечь, активизировать. Мне приходилось бывать и в таких волостях, где иногда отталкивают полезных людей. Обругают честных середняков кулаками. И как раз наиболее трудолюбивых.

Петер густо покраснел. Мирдза переглянулась с Зентой, но так как Ванаг об этой ошибке промолчал, то и они ничего не сказали, не желая омрачать минуту отъезда Бауски.

Вилис снял с крючка свою шинель и стал медленно одеваться, левая, неподвижная рука болела, ему трудно было засунуть ее в рукав. Наконец Ванаг спохватился и помог ему. Потом он сам надел пальто и повесил на шею автомат.

— Поедем все вместе, — сказал он. — А то, что скажет уезд, если наши бандиты ухлопают их работника?

— Вот уж действительно зараза, — сердился Бауска. — Завелись, как клопы… Надо будет сделать основательную чистку. Прямо беда — здесь такие большие леса, ты ведь знаешь, как трудно в чаще поймать человека. Вот проклятые шершни! Все так опустошено, надо изо всех сил налечь на работу, а они забрались в щели, да еще мешают другим работать.

— Мы их выкурим, — сказал Ванаг с решимостью. — Только бы проследить, где у них гнездо.

— Несомненно выкурим, — сказал Бауска. — И именно потому, что народ на нашей стороне. Эти убийцы и грабители для людей прямо проклятье. Ну, пора ехать, чтобы не опоздать.