В гору

Чем ближе они подходили к пункту, тем труднее казалась задача. С чего начать беседу? А если ребята отнесутся недоверчиво или даже недружелюбно? Может, они уже до того испорчены, что не станут ее даже слушать? Эльза, правда, говорила, что сперва надо познакомиться, присмотреться, но поучать это одно, а делать — совсем другое. Не все способны, как Упмалис, при первой же встрече увлечь молодежь, создать настроение спайки и дружбы, не дать этому настроению угаснуть в течение всего вечера и еще долго после него. Почему это так получается, что наиболее способные и развитые люди работают в городе и часто только просматривают и подписывают бумаги, а на местах приходится все делать слабее подготовленным, менее опытным работникам? Ведь именно они работают непосредственно с людьми, от них зависит, как будут разъяснены цели Советской власти, как эти цели будут поняты массами.

Она не вытерпела и спросила отца:

— Папа, разве не верно, что рядовому работнику приходится выполнять самые трудные обязанности?

— Что ты этим хочешь сказать? — не понял Озол.

— Ну, вот нам с тобой надо идти перевоспитывать людей. А там, в уезде, лишь дают указания — делайте, мол, так, привлекайте молодежь. Упмалису это было бы легко, но мне… Будь он на моем или Зентином месте, то, наверное, в волости вся молодежь уже была бы в комсомоле.

— Значит, ты думаешь, что Упмалису надо было пойти в волость, а ты могла бы выполнять его работу, так, что ли? — усмехнулся Озол.

— Нет, нет, так я не думала, — возразила Мирдза. — Просто и здесь комсоргом нужно бы такого парня, как товарищ Упмалис.

— Если бы у нас было много таких Упмалисов, Мирдза, то мы были бы счастливы, — сказал Озол. — Ты не забывай, сколько хороших ребят погибло на фронте, сколько немцы замучили здесь. Уездные и республиканские работники должны руководить работой большого масштаба, для этого нужны люди с большим кругозором.

Мирдзе хотелось спросить отца еще что-то, но они уже входили во двор имения. У хлева, в загородке для птицы, молоденькая девушка кормила кур, отгоняя назойливых уток.

— Пошли, пошли! Ишь какие барыни! Только и норовят урвать лакомый кусочек.

Сначала она не заметила приближавшихся людей, а увидев — вздрогнула, в ее глазах мелькнуло недоверие. Должно быть, она узнала их, но притворилась, что встречает впервые, давая понять, что они не очень-то желанные гости.

— Какая у вас большая и шумная семья! — пошутил Озол, улыбаясь.

— Разве она моя! — неприветливо ответила девушка.

— По крайней мере, они считают вас своей хозяйкой. — Озола не смутила строптивость девушки. Он смотрел с открытой улыбкой прямо ей в лицо; она не выдержала взгляда и отвернулась.

— Заведующий дома? — справился Озол.

— Откуда мне знать, — последовал резкий ответ.

— Я думал, что вы знаете, — Озолу стало смешно, что девушка сердится, сама не зная почему.

— Индюк тоже думает! — вызывающе бросила она.

— Это еще мой дед говаривал, — Озол продолжал улыбаться, — я надеялся, что нынешняя молодежь знает больше этого.

Девушка покраснела, поняв, что сказала глупость. Она смущенно наклонилась над корытом с кормом, оттолкнула его в сторону, опять передвинула. Из затруднения ее вывел Ян Приеде, подъехавший вместе с несколькими парнями на повозке.

Завидев Озола, он уже издали крикнул:

— Если бы ты знал, что здесь ночью было! Такая охота, что глаз не сомкнули.

— Что же случилось, лошади удрали, что ли? — удивился Озол.

— Какие там лошади! Вора поймали! В самой клети!

— Да что ты?