В гору

— Где ж я их возьму? — беспомощно спросил Ян и тоже остановился.

— С неба они не свалятся, самому надо найти. И секретаря у тебя тоже нет?

— Нет, — развел руками Ян.

— Значит, завтра с утра надо найти секретаря и канцелярских работников. Есть ли у тебя кто-нибудь на примете? — деловито спросил Озол.

— Да нет, — виновато пробормотал Ян. — Я думаю, может быть, прежний писарь, господин Янсон. Он это дело знает. Что я понимаю в таких делах?

— Ты, Ян, оставь этих «господ», — сказал Озол, отвыкший за эти годы от слова «господин». — А как он себя вел при немцах?

— Так себе, ничего. Что приказывали, то и делал, — ответил Ян.

— Но он ужасно пьет! — возмущенно воскликнула Мирдза.

— Обойдемся и без Янсона, — решил Озол. — Пусть идет в армию, может, там закалится.

— Он не захочет идти, — усмехнулась Мирдза. — Еще при немцах, бывало, говорил, что не может людей убивать, мягкий характер ему не позволяет этого. Он называет себя пацифистом.

— Ничего, ничего, — рассмеялся и Озол. — Если он не любит войну так же сильно, как мы, то пусть поможет поскорее ее окончить. Тем более ему теперь пришлось бы стрелять не в людей, а в фашистов.

— Да, но где же мы тогда возьмем писаря, — не поняв разговора, спросил Ян.

— Папа, нельзя ли — Зенту Плауде? — предложила Мирдза. — Она раньше некоторое время работала в лесничестве.

— А, эту невесту Густа Дудума? — переспросил Ян.

— Тьфу, как ты так можешь говорить! — рассердилась Мирдза. — Зента бегает от Густа, как от черта. Но он, словно дурной, вбил себе в голову, что сможет ее силком заполучить.

— Мирдзинь, дочка, — Озол взял дочь за локти и трижды повернул ее кругом. — Помоги уговорить Зенту прийти завтра работать, за это я тебе в следующий раз привезу конфетку!

6 ВОЛОСТНОЕ СОБРАНИЕ

На другое утро Озол спозаранку отправился в местечко по ту сторону реки, где в бывшем помещении почты обосновался волостной исполнительный комитет. Ян Приеде поселился в том же доме, на втором этаже, в маленькой чердачной комнатушке. Когда пришел Озол, он уже был во дворе у колодца и лил себе на голову холодную воду.

— Что, голова болит? — поздоровавшись, спросил Озол.

— Ну да, болит, — пробурчал Ян. — Я ее, эту водку, больше в рот не возьму.

— Можем мы начать работу? Ты уже позавтракал?

— Да нечего же есть, — махнул Ян рукой.

— Как нечего есть? — не понял Озол.

— Нечего. Вчера последний кусок хлеба съел. Никто не продает. Говорят, будто мельница разрушена, молоть негде.

— А сам ты осматривал? Может, мельницу можно исправить?

— Пожалуй, можно. В мукомольне не было ни взрыва, ни пожара, только шерсточесалка взорвана. Остальное недавно разминировали. Только не знаю, кто унес приводной ремень.

— Наверно, унесли такие же мародеры, как твой бывший хозяин Петер Думинь, — Озол внимательно посмотрел Яну в глаза. — Ну расскажи откровенно, что у него дома понатаскано.

— Откуда мне знать, — Ян отвернулся. — Я работал в поле. Что он делал дома, того я не знаю.

— Ян, тебе надо бы оставить свое равнодушие, — с с жаром воскликнул Озол. — Пойми, ты отвечаешь за все имущество волости. И за благополучие всех жителей.

— Но мельница же принадлежит Лидаку, — оправдывался Ян. — Уехал и бросил все как было. Рассказывают, что сам и велел немцам взорвать.

— Так почему же ты говоришь, что мельница еще принадлежит Лидаку? — вспылил Озол. — Это наша волостная мельница. Нам нужно беречь каждый винтик, а не только ремень.

— Да как же я могу уберечь? — недовольно ответил Ян. — В правлении мне тоже надо бывать.

— Тебе нужно найти мельника, и пусть тот отвечает.

Во двор вошли Мирдза и Зента, румяные от утренней прохлады. Зента вела велосипед. Девушки были веселы, от них веяло молодым задором, что так не вязалось с равнодушием и вялостью Приеде. Одновременно в сердце Озола зашевелились жалость и сочувствие к Яну, который за всю свою жизнь только и знал, что тягость труда на чужих, хозяйских полях и в хлеву. С малолетства он не смел ничего желать. В тысячах людей это возбуждает упрямое стремление сломать такой порядок, но иным беспросветная жизнь надламывает крылья, и, когда такие люди вырываются на волю для полета, ими овладевает усталость. Но, может быть, это временная усталость и Ян Приеде стряхнет ее?

— Папа, я притащила Зенту чуть ли не силой, — весело щебетала Мирдза, держа за руку подругу, словно та собиралась убежать, — поэтому я должна получить две конфеты!

— В таком случае надо выяснить, не убежит ли она сразу же, — Озола заразила веселость девушки, — тогда ты не получишь ни одной.

— Это странно, — Зента состроила капризную гримасу, — я должна работать, как вол, а Мирдза будет лакомиться.

— Ну, если ты будешь хорошо работать, то председатель тебя одним шоколадом кормить будет, — подзадоривала ее Мирдза.

— Откуда я его возьму, с неба упадет, что ли, — проворчал Ян, не поняв шутки.

— Ну, ладно, девушки, — Озол стал серьезным, — шутить — это хорошо, но нам быстренько надо браться за работу. Пойдемте.

— Подождите! — Зента схватила его за рукав. — Подумайте хорошенько, ну какая из меня секретарша — мне ведь только двадцать два года.