В гору

На следующий день, когда Мирдза пришла в исполком, Зента, правда, поговорила с ней, на кого можно было бы возложить обязанности уполномоченного или бригадира, какие дворы отнести к тому или иному десятку; и это было все. Мирдза ждала, чтобы Зента первой разоткровенничалась, высказалась бы о вчерашнем столкновении с Расман, и тогда, наконец, могла бы и она открыто излить все, что накопилось на сердце и от чего так хотелось освободиться. Но Зента даже не вспоминала о вчерашнем дне, закрыв для Мирдзы путь к откровенности и искренности. Когда деловые разговоры кончились, настало неловкое молчание. Зента улыбалась, но это не была прежняя дружеская улыбка, когда они понимали друг друга без слов, по усмешке, по взмаху ресниц. Эта улыбка сердила Мирдзу, она ей казалась вуалью, которую Зента накинула, чтобы нельзя было заглянуть в ее лицо.

— Да, опять звонила Эльза, говорила, что надо укрепить ряды комсомола, — воскликнула Зента, довольная, что снова нашла потерянную нить разговора. — Пока что ко мне обратился только Рудис Лайвинь. Как ты думаешь, принять его? Парень он ничего, но стоит ему попасть в компанию пьяниц, как теряет чувство меры. Майга, правда, говорит, что его надо принять. Именно тогда он, может быть, станет серьезнее.

«Чего она вечно с этой Майгой! — вспыхнула Мирдза. — Что у нее своей головы нет!»

— Зачем же ты меня спрашиваешь, раз Майга так говорит? — насмешливо сказала она, стараясь быть спокойной. — Я даже не знаю, кто у нас в волости комсорг. Может быть, Майга?

— Ты не знаешь? — Зента укоризненно посмотрела на Мирдзу.

— Никто мне этого не говорил, — упрямо ответила Мирдза, выдерживая ее взгляд.

— Ну, хорошо, тогда я скажу: я комсорг, — голос Зенты прозвучал необычайно твердо.

— Рада познакомиться! — Мирдза попыталась улыбнуться и сама почувствовала, что улыбка получилась деланная. Ей так хотелось броситься Зенте на шею, потормошить подругу и искренне воскликнуть: «Ну, что мы, Зента, дурачимся, как глупенькие?» Потом бы они обе, конечно, всплакнули, и все было бы по-старому. Но прилив упрямства как бы сковал Мирдзе руки, они остались неподвижными, отказываясь от объятий. На лице застыла деланная улыбка, и губы не хотели произнести нужных слов. А в глазах так и не растаял ледок, не давший прорваться теплому взгляду.

— Сегодня я, наверное, тебе больше не нужна? — спросила Мирдза, стараясь избавиться от мучительной напряженности. — Могу пойти копать картошку?

— Да, я все сказала, — ответила Зента и начала читать какую-то бумажку.

Мирдза ушла, даже не подав руки. Но, дойдя до кладбища, она стала замедлять шаг. Упрямство ослабло, его вытеснил стыд, заставивший Мирдзу покраснеть. «Как глупо, как некрасиво такое столкновение между комсомольцами… — думала она. — Разве так надо начинать работу? Что со мной случилось — или я ревную Зенту к Майге? Но Майга ведь тоже комсомолка, почему Зента должна ее отталкивать? Так нельзя начинать работу, так работа не пойдет!» Вспомнилось, как они с Зентой были окрылены в первые дни, когда приехала Эльза и предложила организовать бригады жнецов. Почему так не могло быть и теперь? Уж не представляет ли она себе комсомольскую организацию двусторонним союзом с Зентой или же узким кружком друзей, в который они принимали бы лишь избранных? Например, ей хотелось, чтобы Эрик был комсомольцем (он им станет в армии, в этом нет сомнений!), но если бы он даже остался дома или война скоро кончилась, это бы не была молодежная организация. Нет, ей немедленно надо вернуться, пока ссора не пустила корни, пока ее можно пресечь несколькими откровенными словами да еще слезами в придачу.

Словно человек, который наконец решился и знает, как дальше поступать, она повернула назад и пошла в исполком. «На этот раз я не уступлю наплыву чувств», — твердо говорила себе Мирдза, повторяя это до самого исполкома. Но когда она открыла дверь комнаты, где сидела Зента, эта решимость рассыпалась, как зажатая в ладони горсть сухого песка, когда раскрывают пальцы. У Зенты сидела Майга. Обе они так безудержно хохотали, что Мирдза почувствовала себя задетой до глубины души. «Наверное, Зента рассказывала обо мне, и у них было над чем посмеяться…» — мгновенно решила Мирдза. Ей показалось, что она отгадала причину их веселости. Это как бы подтвердилось еще тем, что Майга, первая заметившая появление Мирдзы, подмигнула Зенте. Та сразу замолчала и, как почудилось Мирдзе, была неприятно поражена ее возвращением.

— Я… я… — растерялась Мирдза, не будучи в состоянии сразу придумать что-либо путное, чтобы оправдать свое возвращение, — я… забыла спросить, каковы будут обязанности уполномоченного десятидворки, — вдруг придумав, быстро выпалила она.

— Я могу дать тебе инструкцию, — Зента смущенно начала рыться в какой-то папке. — Может, спишешь и дашь остальным.

— Кому, например?

— Например, старому Пакалну и Гаужену, которые также будут уполномоченными, — ответила Зента, преодолев растерянность.