Читаем В гостях у Берроуза. Американская повесть полностью

В гостях у Берроуза. Американская повесть

Жизнь! Жизнь! Жизнь! Жизнь!Смерть! Смерть! Смерть! Смерть!Изнь! Изнь! Изнь! Изнь!Мерть! Мерть! Мерть! Мерть!Знь! Знь! Знь! Знь!Ерть! Ерть! Ерть! Ерть!Нь! Нь! Нь! Нь!Рть! Рть! Рть! Рть!Ь! Ь! Ь! Ь!Ть! Ть! Ть! Ть!!!!!Ь! Ь! Ь! Ь!

Часть седьмая. Так говорил Берроуз

1

Мне совсем не хотелось расставаться с Берроузом и возвращаться к проекту Transnacionala.

С Берроузом было куда круче.

Со старшим поколением вообще круче, чем с новым.

Новые поколения: почему они всё глупее и слепее?

Что, чёрт возьми, происходит?

Поколение Берроуза в сто раз умнее поколения Патти Смит, ну а что сказать о поколении Романа Осминкина и Канье Уэста?

Жопа.

Как писал Иосиф Бродский: «Калигула, так тот просто кипятком ссыт, когда слышит, как витийствует его лошадь».

Или, как сказал Джон Дос Пассос: «Buddy, what the hell do you think you’re doing?»

А вот что говорит мой любимый философ Агамбен: «Современный мир так ужасен, потому что современная музыка ужасна».

Музыку делает молодёжь, и эта музыка – мусор.

Заткните уши, стариканы!

Короче, я решил остаться с дедушкой Берроузом, а там будь что будет.

Я хотел напитаться мудростью Американского Старца.

2

Предупреждаю, читатель: я не пишу тут «Разговоры с Берроузом» на манер «Разговоров с Гёте» Эккермана.

Берроуз для меня не авторитет, а, как сказал Вагрич Бахчанян, «реальный чувачило».

Плюс: забойный писатель.

У Берроуза была башка на плечах и удача в жизни, были возможности для манёвра и неслабый опыт.

Кроме того, в тот последний год, когда я его встретил, он уже не стеснялся: говорил что думал.

Например, Патти Смит спросила его, как он относится к творчеству Кэти Акер.

А Берроуз:

– Да кто это такая?

Патти:

– Ну как же, вы знаете Кэти Акер! Она – замечательный писатель. Наследница Рембо и Харта Крейна. Она у вас интервью брала однажды!

– А-а-а, – говорит Берроуз. – Теперь вспомнил. Кажется, я читал одну её книжку. Там везде пёзды: пизда там и пизда здесь, а потом колоссальный член въезжает в её анус. Но всё это довольно литературно и культурно. Там её выебет кучерявый араб с громадным причиндалом, а тут она превратится в пирата семнадцатого века или влюбится в Жана Жене, а потом в Дон Кихота. Вроде как современная Эмили Бронте, только хуёвей. Куда хуёвей!

Он вдруг сжал кулаки и попёр на Патти:

– Слушай, дорогуша: современная литература – хуёвая литература. Хуёвая до усрачки! Эта Кэти Акер могла бы с таким же успехом стать телеведущей. Может, она уже и стала? Или станет посмертно? Этой Кэти Акер очень далеко до Джейн Боулз. Вот кого я люблю – Джейн Боулз. Она написала всего одну книжку – зато какую! «Two Serious Ladies» – охуительнейшая книжка о двух святых дурах. Это даже лучше, чем все книги Пола Боулза, её мужа. Хотя он был хороший писатель. Но Джейн лучше! Написала одну книжку – и точка. А эта Кэти Акер – она, конечно, милашка. И все её татуировки очень ей подходят… Впрочем, это не моё дело. Я лучше пойду помою посуду. Мыть посуду – философское занятие, и оно помогает забыть про Кэти Акер. И заодно про этого, как его, Чарльза Буковски…

И действительно, Берроуз пошёл на кухню и целых полчаса мыл посуду, невзирая на протесты Патти Смит и Джеймса Грауэрхольца.

А потом он вдруг выпрыгнул из кухни и заорал благим матом:

– Слушай, мать твою, Патти! Вот ты всё время поминаешь Артюра Рембо, этого несчастного задрота! И тебе не стыдно? Посмотри: у тебя квартира в Нью-Йорке, гитара за пять тысяч баксов, шмотки из Парижа, концерты в Карнеги-холл и на Тенерифе, сто миллионов пластинок и двести миллионов фанатов! А у Рембо было полторы ноги и шиш с маслом! А? Не странно ли это? Странно и срано! Вот я тебя и спрашиваю: а не хуёво ли строить свою удобную, безопасную и славную карьеру на вечном поминании поэта, который подох в гное и вое?! Хоть бы один из вас, ебанатов, постыдился!

3

В другой раз он сказал:

– Я был тем-то и тем-то: джанки, фермером, наркодилером, пидором, женоубийцей… Писателем тоже побывал и гравюрами увлекался… Чего только не делал, где только не мотался… Стал папашей и крутился среди апашей… Экспериментировал со всем, что попадалось… Да… Это было – да сплыло… И сейчас, честно говоря, у меня осталось одно желание: найти себя – наконец-то. Найти наконец себя, понимаешь? Если такое произойдёт, то может произойти в любую секунду. И в последнюю тоже.

Вот это я хорошо запомнил.

Но, возможно, это сказал не Берроуз, а мой друг Гия Ригвава.