В гостях у эмира Бухарского

Вскорѣ поднялись мы изъ котловины на приподнятое пространство земли, которое обыкновенно принято называть возвышенною плоскостью; но въ данномъ случаѣ это вовсе не была плоскость въ буквальномъ смыслѣ, и если могла назваться таковою, то развѣ сравнительно — по отношенію къ окружавшимъ ее вдали съ трехъ сторонъ горнымъ кряжамъ. Это была обширная, весьма волнистая долина, съ пологими скатами и нерѣдко довольно глубокими падями, и на всемъ пространствѣ этой возвышенной долнны, впродолжении нашего пути, извѣстное «перекати-поле» задавало намъ оригинальное зрѣлище отчаянной steeple-chase, въ которой принимали живѣйшее и какъ бы одухотворенное участіе миріады клубковъ этого растенія. По возвышеннымъ выпуклостямъ холмовъ просто рябило въ глазахъ отъ его быстраго и непрерывнаго движенія съ запада къ востоку, а въ лощинахъ и придорожныхъ рвахъ съ подвѣтренной стороны клубки его задерживались громадными кучами, вровень съ краями лощинъ, имѣвшихъ нерѣдко до двухъ, трехъ и болѣе саженъ глубины. Сколько ни странствовалъ по разнымъ степямъ южной Россіи, Молдавіи и Азіи, но никогда и нигдѣ еще не видывалъ я такого поражающаго множества «перекати-поле». Это совсѣмъ не то, что въ нашихъ новороссійскихъ степяхъ, характеризуя которыя А. А. Фетъ, въ одномъ изъ своихъ задушевныхъ стихотвореній, выразился:

Смотришь, черезъ поле
Перѣкати-поле
Прыгаетъ какъ мячъ.

Нѣтъ, это цѣлые легіоны, одухотворенные и несчетные, стремительно и бѣшено мчатся и прыгаютъ въ одномъ и томъ же направленіи, настигая и перегоняя другъ друга, какъ волны разыгравшагося моря. И цѣпляются они одинъ за другой, другой за третій и т. д., чрезъ что образуются очень большіе клубки, цѣлыя гряды клубковъ, и мчатся такъ эти гряды, пока не скатятся въ ровъ или лощину, не заполнятъ ее собою до верху, и тогда новые легіоны, новыя волны и валы перекатываются черезъ нихъ какъ по ровному мѣсту. Для мѣстныхъ сельчанъ и полуосѣдлыхъ узбековъ это просто праздничный подарокъ: утихнетъ вѣтеръ, и они понаѣдутъ сюда со своими широкими, помѣстительными арбами со всѣхъ окрестныхъ кишлаковъ и зимовокъ, и насбираютъ по лощинамъ этого «перекати-поля» сколько душа пожелаетъ, навалятъ его на арбы цѣлыя горы, и радостно посвозятъ домой на топливо, въ подспорье мѣстному бурьяну да полыни.

Ѣзда на почтовыхъ отъ Джизака до Сарайлыка просто отвратительна, благодаря тому, что здѣсь большинство ямщиковъ таджики, которые, надо отдать имъ справедливость, и понятія не имѣютъ о томъ, что значитъ править лошадьми и какова бываетъ настоящая ѣзда. Тутъ ни ласковая просьба, пи понуканія, ни брань, ни даже обѣщаніе дать хорошо «на чай», ничто не помогаетъ, ничто не расшевелитъ халатника-таджика, и онъ продолжаетъ себѣ флегматично трусить скучнѣйшею мелкою, маленькою рысцей, безъ размашистаго движенія кнутомъ, безъ посвиста и поощрительнаго покрика на лошадей, безъ «разговора» съ ними, такъ что, наконецъ, даже безънсходную тоску наведетъ вамъ на душу. Перегонъ въ семнадцать верстъ отъ Яны-кургана до Сарайлыка волокли насъ ровно три съ половиной часа по прекраснѣйшей ровной и твердой дорогѣ.

Отъ станціи Сарайлыкъ до Каменнаго Моста (разстояніе пятнадцать верстъ) дорога идетъ все по той же всхолмленной плоскости, справа и слѣва ограниченной вдали горами. Этотъ послѣдній перегонъ везъ русскій ямщикъ и потому доставилъ насъ въ одинъ часъ времени. Станція Каменный Мостъ получила свое названіе отъ дѣйствительнаго каменнаго моста, построеннаго русскими чрезъ одинъ изъ притоковъ Зарявшана, берущій свое начало въ горахъ Годунь и протекающій близь этой станціи въ глубокихъ, сильно рытвистыхъ берегахъ. Здѣсь неподалеку находится русское укрѣпленіе, построенное среди рытвистыхъ излучинъ того же потока. Прежде оно служило для защиты моста отъ хищниковъ и бухарцевъ, но съ тѣхъ поръ, какъ паши границы значительно продвинулись впередъ, совсѣмъ покинуто за ненадобностію, и глиняныя прямыя стѣны его съ зубцами и бойницами представляютъ уже развалины.