В гостях у эмира Бухарского

Послѣ Тамерлановыхъ воротъ, представляющихъ самое суровое и вмѣстѣ съ тѣмъ дико-величественное мѣсто ущелья, горы начинаютъ раздаваться и понижаться; долина становится просторнѣе. Толща праваго утеса воротъ тянется на нѣкоторомъ разстояніи въ видѣ оплошнаго каменнаго кряжа, изборожденнаго глубокими морщинами и трещинами, наложенными на его поверхность атмосферическими вліяніями и временемъ. Не могутъ не остановить на себѣ вниманія темные, какъ бы маслянистые слѣды какихъ-то потековъ, выходящіе во множествѣ изъ поперечныхъ пластовыхъ разсѣлинъ на различной высотѣ и ясно замѣтные на глыбахъ праваго кряжа. Вѣроятно, это слѣды горнаго масла, а впрочемъ про то знать спеціалистамъ горнаго дѣла.

Еще нѣсколько верстъ пути по ущелью, и вы, наконецъ, выѣзжаете на широкую заселенную долину, по которой протекаетъ все тотъ же Санзаръ, вѣтвящійся на множество мелкихъ рукавовъ и доставляющій всей этой мѣстности изобильное орошеніе. Горы со всѣхъ сторонъ отодвинулись на дальніе планы, а среди самой долины замѣтенъ высокій курганъ искусственнаго происхожденія. Это Яны-курганъ, но имени котораго называются близь лежащее торговое сартовское мѣстечко и русская почтовая станція, гдѣ до взятія Самарканда стоялъ нашъ передовой отрядъ подъ командой полковника (нынѣ артиллеріи генералъ-лейтенанта) Абрамова. На этомъ курганѣ, какъ уже сказано раньше, сохранились слѣды укрѣпленія, въ видѣ разрушенныхъ глиняныхъ стѣнъ, и хотя онъ носитъ имя «Яны», то есть новый, что прямо указываетъ на его относительно недавнее происхожденіе, тѣмъ для насъ замѣчательнѣе, что въ основныхъ его формахъ всецѣло сохраняется характеристическій типъ древнѣйшихъ кургановъ Голодной степи. Стало быть, начиная со временъ незапамятныхъ и до времени, можно сказать, послѣдняго, нашего, небольшія степныя укрѣпленія въ южной и среднихъ частяхъ Трансоксаніи сооружались по одному и тому же неизмѣнному типу.

Подъѣзжая къ станціи, мы испытали одно изъ не совсѣмъ для насъ обычныхъ атмосферическихъ явленій. Около получаса уже тому назадъ горизонтъ сталъ покрываться желтовато-мглистыми тучами, которыя вскорѣ заволокли все небо. Вдругъ съ юго-запада повѣялъ неровными, какъ бы судорожными порывами замѣчательно теплый, почти горячій и какъ бы влажный вѣтеръ, который чрезъ минуту смѣнился рѣзкимъ холодкомъ вѣтра восточнаго, но вслѣдъ затѣмъ повѣялъ опять, и опять уступилъ мѣсто восточному. Такъ продолжалось до трехъ разъ въ теченіе какихъ нибудь пяти минутъ, и вслѣдъ затѣмъ хлынулъ вдругъ ливень, и разразилась буря безъ грозы, но съ очень сильными порывами юго-западнаго вѣтра и продолжалась почти цѣлые сутки. Это былъ такъ называемый «гаримсель», мѣстный теплый и гнилой вѣтеръ.

На Яны-курганской станціи староста объявилъ, что ему дано знать о предстоящемъ проѣздѣ начальника штаба Туркестанскаго военнаго округа, а кромѣ того ожидается еще и почта, слѣдующая въ Самаркандъ, а потому лошадей онъ дать намъ не можетъ. Пришлось покориться обстоятельствамъ я скоротать на станціи почти цѣлые сутки.

17 декабря.

Въ шестомъ часу утра было легкое землетрясеніе, волнообразное и дрожащее, которое ощущалъ я очень ясно, проснувшись минутъ эа десять до его начала. Выѣхали ыы изъ Яны-кургана въ девятомъ часу утра, такъ и не дождавшись начальника штаба, который (какъ оказалось потомъ при встрѣчѣ съ нимъ на дорогѣ) ночевалъ по случаю бури на станціи Каменный Мостъ.

Въ часъ нашего выѣзда небо было совсѣмъ еще пасмурно, и задувалъ сильный, чисто штормовой вѣтеръ, такъ что казалось и на весь нынѣшній день надо было ожидать продолженія вчерашней погоды. Слѣва высокія горы выказывали свои каменныя снѣжныя выси, вырѣзывавшіяся въ небѣ гораздо выше линіи быстро мчавшихся и клубившихся облаковъ, и эти выси очень эффектно были облиты сверкающими лучами невидимаго для насъ солнца.