В гостях у эмира Бухарского

Въ самый ранній періодъ исторической жизни Бухары мы уже встрѣчаемъ тамъ женщину на политическомъ поприщѣ, въ роли правительницы. По словамъ Наршахи, то была вдова владѣтельнаго князя бухарскаго Бендуна, по имени Хатунъ, правившая сначала за малолѣтствомъ своего сына, а потомъ и послѣ его совершеннолѣтія. Наршахи разсказываетъ о ея необыкновенной красотѣ, мудрости, правосудіи и великолѣпіи ея двора. Правленіе ея продолжалось болѣе пятидесяти лѣтъ и было ознаменовано первымъ появленіемъ въ ея государствѣ завоевателей-арабовъ, съ которыми она вела продолжительную войну, пока наконецъ эти пришельцы не сломили упорное сопротивленіе бухарцевъ. Этою женщиной оканчивается фактическое господство первыхъ династій Бухары: слѣдовавшіе за нею князья получали отъ магометанскихъ завоевателей только титулъ, но не власть правителей. Насильственно обращенные въ исламъ, они придерживались его только наружно, а втайнѣ продолжали исповѣдывать прежнюю свою зороастрическую религію. Долго не прививался насильственно внѣдряемый исламъ къ Центральной Азіи и вначалѣ повсюду былъ встрѣченъ въ ней крайнею непріязнью. Долго не поддавалась и Бухара религіозной пропагандѣ арабовъ. Четыре раза склоняясь предъ силой вторгавшихся въ нее завоевателей, она каждый разъ по внѣшности подчинялась ихъ религій, но затѣмъ при первой малѣйшей возможности отпадала отъ нея и возвращалась къ древнему огнепоклонству. Даже и послѣ четвертаго разгрома войсками Кутейбе-бенъ-Муслима въ 91 г. Геджры (709 по Р. X.) населеніе Бухары, опять насильственно обращенное въ исламъ, тѣмъ съ большимъ усердіемъ продолжало собираться для служенія древнему своему культу по ночамъ въ глухихъ мѣстахъ, въ тайникахъ и подземельяхъ. Въ Бухарѣ даже и по сей день существуетъ подземный храмъ, сохранившій еще отъ тѣхъ временъ названіе мечети огнепоклонниковъ — месджиди Моганъ. Борьба двухъ культовъ была упорна и продолжительна. Въ теченіе нѣсколькихъ десятилѣтій поселившіеся въ Бухарѣ арабы не могли показываться на улицахъ и въ мечетяхъ иначе, какъ въ полномъ вооруженіи, въ полной готовности къ бою, не смотря на то, что туземцы съ самаго начала были поголовно обезоружены побѣдителями и долго еще послѣ своего обращенія въ магометанство не смѣли ни носить, ни хранить у себя дома никакого оружія. Тѣмъ, не менѣе между арабами и новообращенными бухарцами безпрестанно происходили кровавыя уличныя драки и жаркія схватки, пока наконецъ завоеватели не отняли у туземцевъ всю ихъ недвижимую собственность и не подѣлили весь городъ съ его окрестностями между собою. Тогда-то были обращены въ мечети и подземный храмъ огнепоклонниковъ, и христіанская церковь въ загородной части Бухары. Такъ же было поступлено и съ Самаркандомъ.

Послѣ четвертаго разгрома Бухары, политическія и религіозныя замѣшательства въ ней во время господства арабовъ длились еще болѣе полутора столѣтія. Но наконецъ исламъ одолѣлъ, и вотъ, при эмирѣ Измаилѣ, человѣкѣ иранскаго происхожденія, изъ династіи Саманидовъ, [146]мы уже видимъ Бухару «благороднѣйшею опорой ислама», хотя и не въ арабскомъ, а въ иранскомъ духѣ, все-таки сохранившемъ въ себѣ живую струю зороастрическаго міросозерцанія. Въ эпоху Измаила Бухара сдѣлалась центромъ духовныхъ стремленій и дѣйствій, одушевлявшихъ тогда восточную часть магометанскаго міра. Древнюю свою репутацію «столицы наукъ» она сохранила за собою и въ это время, но дѣятельность ея ученыхъ была теперь направлена преимущественно въ теософическую сторону, въ силу чего городъ не только прославился своими религіозными знаменитостями, но и сдѣлался вредметомъ зависти для прочихъ центровъ ислама, какъ въ центральной, такъ и въ западной Азіи, а гробницы этихъ знаменитостей еще и теперь составляютъ въ Бухарѣ предметъ всеобщаго почитанія. [147]Эмиръ Измаилъ предпочелъ Бухару Самарканду и сдѣлалъ ее своею столицей именно за ея «святость». По свидѣтельству его историковъ, онъ привлекалъ къ себѣ ученыхъ даже изъ отдаленнѣйшихъ мусульманскихъ странъ и щедро оплачивалъ ихъ труды, предоставляя имъ полныя удобства къ занятіямъ въ роскошно построенныхъ медрессе и кира-хане (читальныхъ залахъ). Иранскій языкъ, подвергавшійся въ теченіе болѣе двухсотъ лѣтъ преслѣдованіямъ со стороны арабовъ, при Измаилѣ сталъ опять развиваться, очищаясь отъ примѣси арабскихъ словъ и оборотовъ рѣчи, и наконецъ достигъ полнаго блеска въ произведеніяхъ Фирдуси. Количество медрессе въ городѣ Бухарѣ при эмирѣ Измаилѣ было больше, чѣмъ во всѣхъ остальныхъ городахъ Средней Азіл, а изъ числа его сооруженій въ томъ же городѣ его историки называютъ дворецъ на регистанѣ, который хотя и существовалъ на томъ же мѣстѣ и въ домагометанскій періодъ, но Измаилъ значительно его расширилъ и украсилъ. Затѣмъ онъ же построилъ Сараи-Моханъ, роскошный дворецъ съ садами, цвѣтниками и фонтанами, на берегу канала того же имени. Кромѣ того, онъ много заботился о водопроводахъ и въ его время Шахри-рудъ былъ выложенъ камнемъ, но нынѣ отъ этой каменной облицовки уже и слѣдовъ не осталось.