В гостях у эмира Бухарского

Мѣстечко Богуеддинъ лежитъ къ востоку отъ Бухары, въ девяти верстахъ разстоянія. Дорога ведетъ къ нему широкая, гладкая. По сторонамъ ея тянутся густо заселенные кишлаки и отдѣльные хутора или фермы (чербахи), утопая во фруктовыхъ садахъ и виноградникахъ, среди старорослыхъ тополей и платановъ. Тутовыя, хлопковыя, табачныя и иныя плантаціи идутъ въ перемежку съ селеніями. Часто къ самой дорогѣ вдругъ выбѣгаютъ веселыя лужайки и рощицы. Все это разбито правильными четырехъуголышками на отдѣльные участки, по одному, по два танапа и болѣе, обмежевано арыками и глиняными стѣнками и обсажено по межамъ рядами тутовыхъ, таловыхъ и тополевыхъ деревьевъ. Снѣгъ совсѣмъ уже стаялъ, и на сырой землѣ начинаетъ кое-гдѣ пробиваться свѣжая травка. Около домовъ на улицѣ соръ подметенъ, арыки не загажены, стѣны во многихъ мѣстахъ подбѣлены, всюду замѣтна чистота и порядокъ, такъ что, повидимому, предмѣстья содержатся здѣсь гораздо чище города. Вообще, все пространство между городомъ и Богуеддиноыъ представляетъ мѣстность сполна и хорошо культивированную, за исключеніемъ кое-гдѣ разбросанныхъ кургановъ, служащихъ кладбищами, и эта культурность производитъ отрадное впечатлѣніе, въ особенности когда вы знаете какого упорнаго и постояннаго труда, какой вѣчной борьбы съ природой стоитъ она здѣшнему земледѣльцу.

По дорогѣ я имѣлъ случай видѣть, какъ устраиваются въ Бухарѣ ледники. Способъ весьма оригинальный: расчищается гладкая площадка, ровно усыпается крупнымъ пескомъ и затѣмъ покрывается барданами и чіями. [169]На эту подстилку накладываются сплошными рядами большіе куски льда, привозимаго съ большихъ арыковъ, озеръ и хаузовъ, такъ что получается четырехъугольникъ, въ длину шаговъ тридцать, въ ширину пятнадцать и въ вышину до двухъ съ половиной аршинъ. Съ боковъ и сверху этотъ ледъ обкладывается опять же чіями и барданами въ нѣсколько рядовъ, которые снаружи покрываются плотнымъ слоемъ глины. Затѣмъ, отступя на пол-аршина, чтобъ оставить извѣстное пространство, какъ бы въ видѣ пазухи, для свободнаго тока воздуха, выводятся вкругъ ледника толстыя наружныя стѣнки изъ глины, смѣшанной съ саманомъ [170]и покрываются плоскою глиняною кровлей по обыкновенному сартовскоыу способу, какъ для сараевъ и навѣсовъ. Говорятъ, что въ ледникѣ, устроенномъ подобнымъ образомъ, ледъ, не тая, можетъ сохраняться сколько угодно лѣтъ, не смотря на самые убійственные и продолжительные жары здѣшняго лѣта. Ледникъ, который мы видѣли, строился для эмира.

Чрезъ полчаса мы уже въѣзжали въ Богуеддинъ.

Это небольшое мѣстечко, съ двумя, тремя заѣзжими дворами, нѣсколькими чайна-хане и небольшимъ базаромъ. Строенія эти съ западной и южной стороны окружаютъ стѣнку небольшаго кладбища, которое, въ свой чередъ, окружаетъ со всѣхъ сторонъ стѣны двора, гдѣ находится гробница святаго, составляющая какъ бы центральный пунктъ всего мѣста. При кладбищѣ, которое носитъ названіе «Священнаго» (Мазари-Шерифъ), находится монастырь (ханкахъ) съ нѣсколькими мечетями, большая медрессе, построенная родоначальникомъ нынѣшней династіи, Даніаръ-аталыкомъ [171]и садъ Сайми-гули-сурхъ, гдѣ культивируются прекрасныя розы и бываетъ разъ въ годъ большое весеннее гулянье, когда розы только что распустятся. Вся Бухара и самъ эмиръ со всѣмъ, своимъ дворомъ и сановниками съѣзжаются тогда въ Сайми-гули-сурхъ любоваться на пышные кусты разнообразныхъ розъ и наслаждаться ихъ ароматомъ.

Надо замѣтить, что населеніе мѣстечка состоитъ исключительно изъ потомковъ святаго Богуеддина, которые давно уже присвоили себѣ титулъ ходжей [172]и право селиться около могилы своего знаменитаго предка. Кромѣ ихъ, никто и ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть поселенъ ни въ самомъ мѣстечкѣ, ни на земляхъ, ему принадлежащихъ.

Мы подъѣхали къ высокой аркѣ каменныхъ монастырскихъ воротъ, на которыхъ, мирно высится большое гнѣздо аистовъ, гдѣ вывелось уже много поколѣній этой, въ нѣкоторомъ родѣ, тоже священной птицы. Но тутъ оказалось, что ворота эти совсѣмъ особенныя, и особенность заключается въ томъ, что въ нихъ невозможно пройти иначе, какъ только согнувшись, что называется, въ три погибели. Дѣло въ томъ, что въ стѣны пролета, на высотѣ въ половину человѣческаго роста, наглухо вдѣлано поперечное бревно, въ родѣ мертваго барьера; перелѣзать черезъ — высоко, подлѣзать подъ него — низко; надо стать на колѣно, чтобы перебраться, и хорошо еще, что на сей разъ погода была сухая, а то въ грязь совсѣмъ бы плохо пришлось. Это, какъ намъ пояснили, устроено затѣмъ, «да не внидетъ никто въ святое мѣсто съ дерзновенно поднятою головой, но всякъ да преклонится до земли въ преддверіи гробницы святаго». Нечего дѣлать, преклонились и вошли.