В гостях у эмира Бухарского

По нашимъ послѣднимъ свѣдѣніямъ оказывается, что эмиръ живетъ въ Шаарѣ вовсе не потому, что его вынуждало къ тому долговременное ожиданіе русскаго посольства. Ожиданіе это было ие болѣе какъ предлогъ, которымъ всего удобнѣе объяснялось шаарское сидѣнье хазрета для базарныхъ толковъ. Но и на базарахъ врядъ ли кто сомнѣвается, что тутъ вовсе не посольство, а иная болѣе вѣская причина заставляетъ его уже столько мѣсяцевъ безвыѣздно сидѣть въ этомъ городѣ. Дѣло въ томъ, что Музаффаръ-Эддинъ, благодаря усилившимся, какъ слышно, проискамъ Катты-Тюри и наускиваньямъ черни со стороны ходжей и улемовъ, просто не рѣшается ѣхать въ свою столицу, выжидая пока тамъ поуляжется поднятая противъ него, во время его отсутствія, агитація. А отсутствіе это продолжается уже болѣе года.

Есть основанія предполагать, что тамъ легко можетъ вспыхнуть возмущеніе, а войскъ въ цитадели Бухары всего лишь 1,400 человѣкъ, да и тѣхъ эмиръ не считаетъ вполнѣ надежными. Кромѣ того, какъ шепчутъ здѣсь на ухо, въ Шаарѣ живетъ хазретъ еще и потому, что отсюда всего лишь нѣсколько часовъ ѣзды до русской границы, за которую, въ случаѣ чего, быть можетъ онъ и переберется. Да надо еще принять во вниманіе и то, какъ онъ живетъ въ Шаарѣ, городишкѣ съ незначительнымъ населеніемъ: изъ цитадели, кромѣ какъ разъ въ недѣлю въ мечеть, никуда не показывается, и самая цитадель-то эта съ трехъ сторонъ окружена лагеремъ, гдѣ расположено семь тысячъ сарбазовъ, да семь тысячъ расквартированы въ самомъ городѣ по обывательскимъ дворамъ, и всѣ ворота цитадели охраняются сильными караулами. Такимъ образомъ въ Шаарѣ, вокругъ эмира, собрано 14,000 его собственныхъ войскъ, состоящихъ въ большинствѣ изъ персіянъ, афганцевъ, черкесовъ, курдовъ, хивинцевъ и нашихъ татаръ, но не изъ бухарско-подданныхъ узбековъ. И только опираясь на силу этого, чуждаго коренному населенію, войска, его высокостепенство можетъ съ относительнымъ спокойствіемъ за свою личную безопасность проживать даже въ ничтожномъ городишкѣ Шахрисебса. Такова-то сущность его положенія, и понятно, что введеніе у себя телеграфа, какъ новое, очевидное для всѣхъ и каждаго доказательство его угодничества русскимъ, легко можетъ стать для пего тою послѣднею каплей, которая наконецъ переполнитъ сосудъ мусульманскаго фанатизма сеидовъ, ходжей, духовенства, учащихся въ медрессахъ, то есть всѣхъ тѣхъ элементовъ, кои составляютъ здѣсь, если возможно такъ выразиться, національную партію, на которую главнѣйшимъ образомъ и опирается въ своихъ проискахъ Катты-Тюря изъ-за границы.

Какъ неограниченный властитель, Музаффаръ-Эддинъ безпрепятственно можетъ рѣзать и вѣшать сколько ему угодно своихъ правовѣрныхъ подданныхъ: это въ порядкѣ вещей и ни у кого не вызоветъ ни малѣйшаго протеста, ни малѣйшей претензіи, ибо въ томъ его «священное право», но абсолютизмъ его необходимо долженъ всегда опираться на поддержку сильно вліятельнаго духовенства, безъ чего каждый мусульманскій деспотъ легко можетъ кончить свою жизненную карьеру чѣмъ нибудь въ родѣ пресловутыхъ ножницъ Абдулъ-Азиса. Исторія средне-азіятскихъ ханствъ, а Бухары въ особенности, испоконъ вѣковъ полна возмутительнѣйшими примѣрами захвата власти и сверженій съ престола, причемъ обыкновенно убиваютъ не только братъ брата, но нерѣдко и родной сынъ насильственно отправляетъ къ предкамъ своего дражайшаго родителя. Неудавшееся, благодаря русскимъ штыкамъ, каршинское возмущеніе Катты-Тюри было, уже на нашихъ глазахъ, послѣднею пока попыткой этого рода. Но временная неудача не уменьшила и не охладила ни его партіи, ни его намѣреній: они теперь выжидаютъ.

11 января.