В гостях у эмира Бухарского

На мой взглядъ, это все, безъ сомнѣнія, тотъ же отказъ, только въ болѣе уклончивой и мягкой формѣ. Намъ за эти дни удалось узнать отъ вѣрныхъ людей кое-что о дѣйствительномъ положеніи эмира, да онъ и самъ былъ сегодня настолько откровененъ, что не скрылъ въ своей бесѣдѣ съ княземъ, до какой степени народъ недоволенъ имъ уже и въ настоящее время. Причина этого неудовольствія и ропота, возбуждаемыхъ главнѣйшимъ образомъ ходжами и улемами, заключается въ томъ, что эмиръ будто бы сталъ черезчуръ уже «русскимъ» и не въ мѣру угодливымъ и покладливымъ на всякое русское требованіе, чего де ему, по положенію верховнаго главы мусульманства, совсѣмъ не подобало бы. Сеиды и ходжи не хотятъ и знать того, что Бухара не въ силахъ сопротивляться русскимъ и что ея единственная выгода — это быть другомъ и безусловнымъ союзникомъ Россіи; религіозный фанатизмъ, славныя традиціи временъ давно прошедшихъ, мусульманская народная гордость и аристократическое чванство собственнымъ своимъ происхожденіемъ отъ «благородной крови пророка» преобладаютъ въ ихъ узкихъ умахъ надъ соображеніями какой-то тамъ «высшей политики». И къ тому же они дѣйствуютъ такъ не безъ тайнаго вліянія со стороны враговъ эмира, которымъ очень хотѣлось бы видѣть его свергнутымъ и поруганнымъ. [95]Ходжи и улемы не соображаютъ того, что подобный переворотъ принесъ бы Бухарѣ много несчастій, стоилъ бы много крови и отягчилъ бы донельзя экономическое положеніе народа. Они, по выраженію эмира, суть орудія скрытой интриги, которая нерѣдко поддерживаетъ ихъ извнѣ и денежными средствами (очевидно новый намекъ на Катты-тюрю, хотя имя его эмиромъ и не произносилось); каждый шагъ, каждое сношеніе съ Ташкентомъ становится де эмиру въ строку, и то обстоятельство, что младшій сынъ его Сеидъ-Миръ-Мансуръ воспитывается въ Петербургѣ, въ Пажескомъ корпусѣ, служитъ для ходжей наиболѣе яркимъ доводомъ, что хазреть де и самъ обрусѣлъ и дѣтей своихъ тянетъ на русскую сторону, да и всю будущность Бухары предаетъ въ русскія руки, что онъ де и теперь уже покорнѣйшій и безусловный слуга Россіи и, безъ сомнѣнія, тяжко отвѣтитъ предъ Богомъ за тотъ великій свой грѣхъ противъ мусульманства, что предалъ на обрусѣніе своего родного сына, изъ котораго конечно выйдетъ «кяфыръ», невѣрный. Такъ разсуждаютъ ходжи и всѣ враги эмира, и не со вчерашняго лишь дня: еще болѣе десяти лѣтъ назадъ, извѣстный Вамбери, котораго ужъ ни въ какомъ случаѣ не заподозришь въ благосклонности къ Россіи и къ русскимъ, писалъ, что Музаффаръ-Эддинъ послѣ ирджарской катастрофы [96]долженъ былъ терпѣть самыя глубокія оскорбленія отъ своихъ подданныхъ, отъ своихъ сипагіевъ (чиновниковъ), даже отъ своихъ собственныхъ родственниковъ. На базарѣ и регистанѣ совершенно открыто и свободно упрекали его въ трусости предъ врагомъ, приписывая ирджарскую катастрофу лишь его поспѣшному бѣгству. Его обвиняли въ расхищеніи государственной казны, такъ какъ онъ, крайне нуждаясь въ деньгахъ, принужденъ былъ прибѣгнуть сперва еъ валютѣ, а потомъ къ древнимъ имуществамъ духовенства (вакуфамъ), и наконецъ на него была взведена страшная клевета, будто бы онъ, прежній «князь правовѣрныхъ», находится даже въ тайномъ союзѣ съ невѣрными и уже получилъ плату за проданную имъ «благородную Бухару», Чтобъ избѣгнуть оскорбленій черни, возбужденной моллами, и проклятій женщинъ, онъ рѣшался только по ночамъ или переодѣтый оставлять свой дворецъ. «Кто не зналъ Бухары, до безумія много о себѣ думавшей, замѣчаетъ Вамбери, невѣжественной и фанатической Бухары, тотъ съ трудомъ пойметъ, какое смущеніе, какое неистовое бѣшенство вызвали на Заревшанѣ разбитыя русскимъ оружіемъ мечты о величіи».

Не вѣрить Вамбери въ данномъ случаѣ мы не имѣемъ никакихъ основаній, такъ какъ и наши собственныя оффиціальныя свѣдѣнія того времени, въ общихъ чертахъ, не расходятся съ нарисованною имъ картиной, и если дѣло стояло такъ шестнадцать лѣтъ назадъ, то съ тѣхъ поръ не особенно много нравственныхъ шансовъ прибавилось въ пользу Музаффаръ-Эддина въ глазахъ невѣжественнаго большинства его подданныхъ. Истинное положеніе Бухары относительно Россія понимаютъ тамъ еще и теперь весьма немногіе, то есть только высшіе сановники, по необходимости знакомые на дѣлѣ съ сущностью этого положенія, да нѣкоторые купцы, ведущіе торговлю съ Россіей и въ ней бывавшіе; все же остальное продолжаетъ упрямо думать, что Бухара — «этотъ цвѣтъ и опора Ислама» — сама по себѣ могущественная и непобѣдима, и все было бы въ ней прекрасно, кабы не проклятая дружба хазрета съ кяфырами.