В гостях у эмира Бухарского

Ѣздилъ опять на базаръ. Какъ пообжились мы тутъ да по-обглядѣлись, такъ и замѣчаемъ, что при проѣздѣ по улицамъ и въ особенности, при посѣщеніи базарныхъ рядовъ, привѣтствія, адресуемыя вамъ въ видѣ поклоновъ и криковъ «здравствуй», приходится встрѣчать исключительно со стороны мѣстныхъ евреевъ, которые собственно и составляютъ въ Бухарѣ такъ называемую «русскую партію». Остальной же народъ—; узбеки и таджики, вообще именуемые въ качествѣ городскихъ жителей сартами — не изъявляетъ намъ при встрѣчахъ никакихъ знаковъ, выражающихъ привѣтствіе, а глядитъ на урусовъ съ самымъ равнодушнымъ любопытствомъ; но среди мусульманской толпы приходится иногда подмѣчать и взгляды явно враждебные, исполненные затаенной ненависти и нерѣдко сопровождаемые словомъ «кяфыръ» и тому подобною бранью, въ которой впрочемъ упражняются преимущественно уличные мальчишки. Хотя девять десятыхъ изъ тѣхъ, что смотрятъ на насъ враждебно, принадлежатъ къ сословію духовенства и вообще къ «ишанамъ» (книжникамъ, начетчикамъ), тѣмъ не менѣе изо всѣхъ нашихъ наблюденій можно пока сдѣлать одинъ безошибочный выводъ: что вообще никакого расположенія къ Россіи и русскимъ въ народѣ здѣшнемъ мы не замѣчаемъ. Да и съ чего бы, впрочемъ, быть ему въ намъ расположеннымъ? Что же до расположенія евреевъ, которое простирается даже до желанія, чтобы русскіе поскорѣе забрали себѣ всю Бухару, то оно вполнѣ понятно: такое присоединеніе значительно расширило бы ихъ торговыя и имущественныя права и избавило бы личность еврея отъ унизительнаго положенія, въ какое онъ поставленъ теперь, подъ мусульманскимъ режимомъ. Дѣйствительно, это положеніе во всѣхъ отношеніяхъ крайне тяжелое. Начать съ того, что евреи обязаны оплачивать громадною пошлиной свое право жить въ городахъ на бухарской территоріи, а внѣ городовъ имъ нечего дѣлать, такъ какъ всѣ они живутъ исключительно торговлей, преимущественно шелкомъ; во-вторыхъ, каждый «зя-кетчи» [97]въ каждомъ евреѣ видитъ какъ бы свою законную дойную корову, взимая съ него за право торговли очень высокій и большею частію совершенно произвольный «зякеть». Но и оплативъ право жизни и право торговли, еврей все-таки не можетъ жить и торговать въ средѣ правовѣрныхъ: лавки еврейскія обыкновенно выдѣляются въ особый рядъ, а еврейскіе дома — въ особый кварталъ, за предѣлами коего онъ уже не имѣетъ права на недвижимую собственность. Но это еще не все: евреи не смѣютъ носить чалму, имъ дозволена только черная шапка съ узенькою мерлушковою оторочкой; не смѣютъ носить иныхъ халатовъ, какъ только изъ черной или темно-коричневой алачи; не смѣютъ подпоясываться широкими платками, а тѣмъ болѣе шалями, такъ какъ единственно дозволенный имъ поясъ — это простая веревка, и для того, чтобы они не могли скрыть сего послѣдняго «знака отличія», имъ строго воспрещается носить неподпоясанный халатъ сверхъ подпоясаннаго нижняго. Затѣмъ не смѣютъ евреи ѣздить въ предѣлахъ города верхомъ не только на лошади, но и на ослѣ, что особенно чувствительно въ здѣшнихъ городахъ, при ихъ огромныхъ разстояніяхъ и при этихъ улицахъ, зачастую послѣ небольшаго дождя не только непроходимыхъ, но и непроѣздныхъ отъ ужаснѣйшей грязи. Кромѣ того, законъ не принимаетъ свидѣтельства еврея противъ мусульманина, и мусульманинъ не отвѣчаетъ предъ закономъ не только за какое бы то ни было оскорбленіе еврея, но даже и за убійство его, лишь бы оно было совершено внѣ черты города. Что же касается предоставленныхъ евреямъ льготъ, то онѣ, кромѣ окупаемыхъ правъ жизни и торговли, заключаются главнѣйшкмъ образомъ въ томъ, что еврея, впервые попавшагося въ какомъ нибудь преступленіи, не казнятъ смертью, а заставляютъ выкупить себѣ жизнь свою перемѣной религіи, и если преступникъ согласится на это условіе (что всегда бываетъ), то его тотчасъ же выдворяютъ изъ еврейскаго квартала, разводятъ съ женой, если онъ женатъ, и затѣмъ весьма долго и строго наблюдаютъ — точно ли исполняетъ онъ всѣ правила корана, и за малѣйшее отступленіе отъ нихъ наказываютъ смертью. Вообще евреевъ здѣсь и ненавидятъ, и презираютъ. Казалось бы за что? Какъ религія, мусульманство ближе къ еврейству, чѣмъ христіанство, и не имѣетъ съ нимъ тѣхъ старыхъ счетовъ, какіе могло бы имѣть послѣднее. Но тутъ, какъ и въ Европѣ, причины этихъ чувствъ къ евреямъ заключаются не въ религіозной, а въ экономической и соціальной сторонѣ ихъ жизни: еврей и здѣсь тотъ же злостный ростовщикъ, тотъ же маклеръ, перекупщикъ и гешефтмахеръ, тотъ же содержатель тайныхъ притоновъ разврата и контрабандный продавецъ запрещенныхъ кораномъ вина и водки, хотя и торгуетъ, повидимому, однимъ только шелкомъ. Словомъ, и здѣсь мы узнаемъ всѣ тѣ же характерныя, искони вѣковъ присущія еврейству черты, которыя такъ знакомы намъ у себя дома. Понятно, почему здѣшніе евреи ждутъ не дождутся, когда-то наконецъ русскіе заберутъ Бухару. Приходъ русскихъ избавилъ бы ихъ отъ унизительныхъ условій существованія и развязалъ бы имъ руки для излюбленныхъ ими профессій, безъ страха смертной казни за ихъ практикованіе.