В гостях у тетушки Клио

знаменитость – Мустафа Сафич Каримов, известный по всему Союзу как

Мустай Карим. Вот он и пришел однажды к нам в гости на папин

«Ереванский» коньяк и мамины пирожки. Они-то выпили и беседуют, а я

из соседней комнаты внимательнейшим образом слушаю, хотя обычно к

отцовским гостям равнодушен. Оказалось, что не зря.

Хорошо закусивший Мустай стал рассказывать про свою недавнюю

поездку в Стамбул. Лично мне спустя полвека Стамбул более всего

бросился в глаза своим сходством с тюркскими столицами Союза –

177

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)

Ташкентом, Казанью, Уфой, схожими лицами и выражением на них, статуями или хотя бы портретами Ататюрка на каждом перекрестке, с

тиражом даже чаще, чем наш вечно живой Ленин. Ну, а башкирский поэт

упирал на древние мечети и памятники византийских времен. А потом

вдруг сказал, что встречался там с Валидовым, при этом именуя его

Валиди. Даже у школьника не могло быть сомнения, что такая встреча

может быть только при «санкции сверху». Да, я, сказать по чести, и не

знал, что он все еще жив. Мне тогда бы в голову не пришло, что и

А.Ф.Керенский вполне еще был жив.

Отец-то член обкома, при нем, может быть и можно. А о моем

существовании они забыли. Как я понимаю, оба участника стамбульской

встречи были в понимании, что Мустай Карим – самый известный

башкир в Советском Союзе, а профессор Валиди – самый известный

башкир за рубежом. Поговорили, судя по словам Мустафы Сафича, хорошо, но, как можно было понять – без особых результатов. Какие уж

тут ожидались результаты – понять трудно, но вообще-то Степанида

Власьевна в ту пору, да и до, и после с удовольствием сманивала к себе

известных в мире эмигрантов – от генерала Слащева в 20-х до писателя

Куприна в 30-х и малоизвестной в России поэтессы Одоевцевой в 80-х.

Несколько позже этого разговора сюда присоединилась еще и скупка у

родственников трупов русских знаменитостей для перезахоронения в

Москве – Шаляпина, великого князя Николая Николаевича, генералов

Деникина и Каппеля, философа Ильина, писателя Шмелева и других.

Может, и тут? Но, чего не знаю, того не знаю.

Среди прочего Валидов рассказывал Кариму о том, как в начале Великой

Отечественной войны немцы пригласили его встретиться с башкирскими

и татарскими военнопленными в своих лагерях. Как будто, они хотели

сделать знаменитого деятеля времен Гражданской войны своим

«главным мусульманином», вдохновителем и организатором татаро-

башкирских и вообще мусульманских войск, воюющих на их стороне. Он

съездил, поговорил с кое с кем из пленных, потом встретился с кем-то из

нацистских боссов, кажется, что с Розенбергом и сказал ему примерно

так: «Москву с ходу вы уже не взяли. Ну, а дальше Сталин вас обманет, проведет за нос. Я с ним работал, я его хорошо знаю. А идти на сторону, которой предстоит проиграть, я не хочу». И уехал обратно в Стамбул.

Пришлось им брать «главным мусульманином» иерусалимского муфтия, уже очень известного своим антисемитизмом и нелюбовью к британцам.

Дальше беседа отца и Мустая ушла в другую сторону, но мне было

достаточно. У меня уже, с учетом того, что я вычитал, порой против воли

авторов, в старых книгах и газетах, сложился какой-то образ Валидова, не так уж сильно отличаюшийся от моего сегодняшнего представления, хотя, конечно, гораздо менее подробный. Мне, конечно, очень хотелось

поделиться с кем-нибудь, но с кем? С отцом? Но у нас уже в ту пору

было явное расхождение по поводу Сталина, отец не спорил вслух с

«линией ХХ сьезда», но продолжал в душе глубоко почитать Отца

178

В гостях у тетушки Клио

Народов. С дедом? Но ему здешние башкирские деятели были

неинтересны, он глубоко увлекался темой о политической жизни в Киеве

в 1917-18 годах, когда он был там членом Окружного совета солдатских

депутатов. В школе? Но я уже имел опыт тройки за четверть по

поведению по поводу защиты обожаемой Анны Ахматовой от Жданова и

учительницы литературы Маргариты Николаевны.

Оставалась моя подруга З.. Она же башкирка! Но когда я попробовал с

ней об этом поговорить, то оказалось, что эта тематика ей совсем

неинтересна, но зато она интенсивно потащила меня в областную

филармонию на концерт восходящей звезды скрипача Олега Крысы. Это

у нас было взаимным. Я чуть не силой затаскивал ее на концерты, когда в

нашем городе появлялись джазовые оркестры Лундстрема или Эдди

Рознера, а она всеми силами приучала меня к классической музыке. Ни с

кем больше я на эту тему не заговаривал, так это все и осталось в

глубинах моей души.

Конечно, когда башкиры, как и все народы СССР, неожиданно