В гостях у турок

«Любезный другъ и пріятель,

Василій Кузьмичъ.

„Подаю теб о насъ всточку изъ турецкаго далека. Я и жена въ Константинопол. Узнавъ, что мы русскіе, приняли насъ здсь великолпно и въ первый-же день мы удостоились приглашенія къ султану во дворецъ, гд пользовались султанскимъ угощеніемъ и смотрли изъ оконъ на церемонію „селамликъ“, то-есть пріздъ султана въ придворную мечеть. Отъ султана къ намъ приставленъ переводчикъ въ красной феск, который здитъ съ нами всюду на козлахъ по городу, и мы осматриваемъ мечети, а турецкіе городовые отдаютъ намъ честь. Вчера осмотрли знаменитую турецкую мечеть Ая-Софія, передланную изъ православнаго xpaмa, и видли на стнахъ замазанные лики угодниковъ, а затмъ спускались въ подземное озеро. Лежитъ оно подъ землей на глубин нсколькихъ десятковъ сажень и намъ пришлось спускаться боле трехъ сотъ ступеней. Страхъ и трепетъ обуялъ насъ. Спускались мы съ факелами. Со всхъ сторонъ налетали на насъ громадныя летучія мыши и вампиры и кровожадно скалили на насъ зубы, но мы отбивались отъ нихъ факелами, хотя одинъ вампиръ и усплъ укусить мн ухо. Глафира Семеновна два раза падала въ обморокъ и ее приводили въ чувство, но мы все-таки преодолли вс преграды и спустились къ озеру. Озеро простирается на нсколько верстъ и находится подъ сводами, поддерживаемыми нсколькими колоннами. Но здсь опять ужасъ. Смертные скелеты султанскихъ женъ древней эпохи, казненныхъ за измну. Въ древности это было такое мсто, куда сажали изъ гаремовъ турецкихъ женщинъ, пойманныхъ въ неврности пашамъ или оказывающихъ имъ сопротивленіе при желаніи выйти замужъ по любви. Страшное впечатлніе! Глафира Семеновна опять упала въ обморокъ. Я зажмурилъ глаза отъ страха, схватилъ ее на руки и вмст съ проводникомъ мы вынесли ее на воздухъ.

Страшно, но любопытно.

А сегодня былъ въ турецкой бан, откуда часъ тому назадъ вернулся и пишу теб это письмо. Пару у нихъ въ бан нтъ, но жаръ ужасающій. Полъ раскаленъ и по немъ ходятъ въ деревянныхъ башмакахъ, но я старался доказать силу и мощность русскаго человка, отринулъ деревянные башмаки и къ немалому удивленію неврныхъ турокъ ходилъ по полу босикомъ. И еще странность. Здсь такой обычай у турокъ, что иностранца, побывавшаго въ турецкой бан, сейчасъ-же посвящаютъ въ чалму, что и на мн исполнили. Я былъ посвященъ въ чалму. На мою голову навили ее изъ полотенецъ двое турокъ и уложили меня въ чалм на софу, сунувъ въ ротъ кальянъ, въ каковомъ положеніи и заставили пролежатъ четверть часа.

Ахъ, Василій Кузьмичъ, какъ жалю я, друже, что ты не между нами!

А за симъ письмомъ прощай! Кланяйся жен.

Извстный теб твой благопріятель Н. Ивановъ».