В грозный час

— Война началась, — после минутной паузы виновато отвечаю Евгению Ивановичу, и перед глазами, словно в калейдоскопе, пробегают все события того дня — горького и скорбного.

— Да, дорогой мой, в этот день началась война. И три года уже длится… Так вот, завтра об этом надо поговорить с людьми. Предварительно постарайтесь сегодня послушать сообщение Совинформбюро об итогах трех лет Великой Отечественной войны.

Нам удалось прослушать это сообщение ночью. В тот поздний час как-то по-особому торжественно звучал голос Левитана. Наверное, было это потому, что само сообщение отражало атмосферу лично пережитого многими из нас, совпадало с нашими мыслями и чувствами. «…Фашистское государство, — говорил Левитан, — основанное на угнетении народов, не выдержало испытаний войны и стоит перед неминуемой катастрофой».

Всем ходом событий мы были уже убеждены, что все обстоит именно так. И горели страстным желанием личным вкладом приблизить час неминуемой для врага катастрофы.

Но в то же время каждый из нас понимал, что гитлеровцы еще располагают довольно значительными силами. Поэтому-то с помощью актива и разъясняли личному составу, насколько важно не настраивать себя на легкий успех, а по-настоящему, со всей серьезностью готовиться к новым боям с врагом. И надо же! Как будто наши дела и мысли долетели туда, в Москву, ибо слова диктора тоже зазвучали предупреждающе: «Война теперь идет к концу. Но оставшаяся часть пути к полной победе будет нелегкой. Война вступила в самую ожесточенную, решающую и наиболее трудную фазу. Подбитый и затравленный фашистский зверь будет яростно огрызаться…»

Да, будет именно так!

* * *

С самого утра командиры, политработники, все партийные активисты разошлись по подразделениям, чтобы как можно оперативнее разъяснить личному составу сообщение Совинформбюро об итогах трех лет Великой Отечественной войны. И надо было видеть, какие новые силы придал воинам этот документ, укрепив в них веру в скорую победу, обострив чувство личной ответственности за дела своей батареи, полка, армии!

А когда до начала наступления остались считанные часы, наши активисты снова направились в батареи. Каждый из них имел с собой текст обращения Военного совета фронта. И вскоре у самоходок зазвучали их голоса.

— Воин! — призывали они строками обращения своих однополчан. — Родная Белоруссия ждет твоей помощи и спасения. Спеши вперед! Смерть немецким оккупантам!

В ту пору среди бойцов и командиров нашего полка были люди самых разных национальностей: русские и украинцы, белорусы и грузины, казахи и татары… И поэтому разговор о помощи братскому белорусскому народу сразу же приобрел живой, взволнованный характер. В ответных выступлениях самоходчики вспоминали наказы своих земляков, заверяли, что будут свято их выполнять. Приводились, например, строки из обращения трудящихся Узбекистана к землякам-фронтовикам, текст которого мы в свое время распространили во всех батареях. И это еще выше поднимало боевой настрой у воинов. Все они с нетерпением ждали часа, когда начнется окончательное изгнание фашистов с белорусской земли.

И он, этот час, настал. Утром 23 июня 1944 года советская артиллерия и авиация обрушили на головы фашистов удар огромной силы. И сразу же после него войска 3-го Белорусского фронта устремились вперед.

Не так-то просто было одолеть многополосную, заранее подготовленную оборону противника. К тому же гитлеровцы сопротивлялись яростно. И все же наши части и соединения продвигались вперед. Уже в первый день наступления они кое-где углубились до 13 километров в оборону врага и перерезали железную дорогу Орша — Витебск. А 24 июня этот успех был развит.

Итак, рядом с нами во всю мощь гремела несмолкаемая канонада боев. А 5-я гвардейская танковая армия все еще оставалась почему-то в резерве. И только ранним утром 25 июня Маршал Советского Союза А. М. Василевский доложит Верховному Главнокомандующему о передаче нашей армии в распоряжение генерал-полковника И. Д. Черняховского, командующего 3-м Белорусским фронтом. «Если обстановка позволит, — будет говориться в его телеграмме, — Ротмистров с вечера 25.6 будет брошен через Богушевск, Смоляны на Толочин с целью глубокого обхода Орши с запада и дальнейшего движения на Борисов».

Именно по этому плану и начала свои боевые действия наша 5-я гвардейская танковая армия. Форсированным маршем она вошла в образовавшийся между Витебском и Оршей прорыв.

Наш полк действовал в составе 25-й танковой бригады. На участке прорыва уже не было сплошной обороны противника, и мы в первые часы практически не встретили какого-либо серьезного сопротивления. Изредка, правда, перед нами появлялись фашистские танки и самоходки, разрозненные группы гитлеровских автоматчиков. Их мы быстро уничтожали орудийным и пулеметным огнем.

Вошли в какую-то полусожженную деревушку. И тут меня словно обожгло: «А ведь чем-то знакома мне эта деревушка. Неужели я бывал в ней когда-либо раньше? Или она просто похожа на ту, в которой бывал…»