«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Гордон, самый знаменитый педагог из рассматриваемых в этой книге, открыл свое первое частное еврейское женское училище вскоре после переезда в литовский город Шавли в 1861 году. Впоследствии он прославился как поэт, писавший на иврите, но в тот момент только вступал на литературное поприще и работал учителем в системе еврейских казенных училищ. Вскоре после открытия собственного женского училища Гордон выражал в письме к знакомому надежду, что таким образом поправит свое финансовое положение. Государственное жалованье было маленьким, а семья его все росла [Weisberg 1894:69]. Однако сводить интересы Гордона к чисто финансовым не следует. В своей прозе, поэзии и публицистике он явственно дает понять, что его волнует статус женщины-еврейки. Безусловно, самым известным его утверждением на эту тему стала знаменитая поэма «Коцо шел-юд» («Кончик буквы йуд»), посвященная писательнице на иврите М. Маркель-Моссесон[88].

Таблица 3.1. Содержатели еврейских частных женских училищ, 1831-1881

Главная героиня этой романтической и драматической поэмы – добродетельная и работящая женщина, покинутая мужем и обиженная раввинатом. Повествователь сетует и на положение еврейской женщины в целом, и на отсутствие у нее доступа к образованию. В приведенной ниже строфе Гордон обыгрывает слова, якобы хвалебные, о «добродетельной жене» (Прит. 31:10–31), а также дает отсылку к часто цитируемой мишне из трактата «Сота» (3:4), показывая, как именно женщинам отказывают в праве на образование:

Что в том, что даровано вам чуткое сердце и красота,
А Господь не обделил умом и талантом!
Для вас знание Торы – изъян, красота – увечье,
Для вас все таланты – ущербность, любое знание – недостаток[89]

.

В борьбе за права женщин Гордон не ограничивался теоретическими заявлениями. В частной переписке он оказывал моральную поддержку женщинам-писательницам и сделал все, чтобы его собственные дочери получили хорошее образование. В опубликованных письмах Гордона содержатся многочисленные сетования на то, как ему сложно было организовать качественное обучение для своих дочерей. В письме к Маркель-Моссесон, писательнице, при которой он играл роль наставника, Гордон жалуется на то, как сложно найти достойных учителей, и просит ее рекомендаций[90]. Таким образом, Гордон является ярким примером сочетания меркантильного интереса и искренней преданности делу женского образования.

Разумеется, личные письма Гордона сохранились только потому, что к концу жизни он снискал славу. Что касается других содержателей, до нас дошла крайне скудная документация. Трудно сказать, писали ли другие педагоги друзьям о своих финансовых затруднениях, и неизвестно, как они обучали собственных дочерей. Из других содержателей лишь немногие выступали в печати по вопросам образования[91].

Тем не менее пример Гордона высвечивает ряд важных деталей. Положение казенного учителя стало для него основанием для открытия частного женского училища. Создание в 1835 году казенного раввината и в 1844 году – государственной системы еврейских училищ обеспечило новые профессиональные поприща для определенного круга мужчин-евреев. Чтобы выполнять свои обязанности, учителя и раввины должны были владеть русским языком. Учителя казенных еврейских училищ также должны были сдавать экзамены, даже более строгие, чем те, которые были обязательны для преподавателей частных училищ.

То, что очень многие казенные учителя и раввины, которые решали открыть частные училища для девочек-евреек, имели опыт государственной службы, наводит на мысль, что в их школах все было ориентировано на достижение поставленной государством цели преобразования еврейской общины. В переписке с Министерством народного просвещения следом за именем содержателя сразу же указывается должность учителя казенной еврейской школы или раввина – вне зависимости от того, кем затеяна переписка, им самим или местным чиновником.

Не менее важно отметить, что, выбрав поприще казенного учителя или раввина, эти люди уже обозначали свою позицию внутри еврейской общины. Пойдя на государственную службу и выучив русский, они выделялись из основной массы. Традиционные представители еврейской общины считали их опасными элементами. Это не значит, что они обязательно были радикалами; скорее, выбор профессионального пути ставил их в ряды прогрессистов. Хотя один преподаватель еврейского казенного училища и одновременно владелец частного женского училища, М. Гурвич, впоследствии крестился и стал видным деятелем антисемитской прессы, случай этот нельзя считать типичным[92]. Большинство казенных раввинов и учителей оставались соблюдающими евреями, несмотря на то что носили современное платье и иным образом сообщали о своей аккультурации.