«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Со временем руководители ОПЕ достигли определенного консенсуса касательно того, как наилучшим образом распределять средства и влияние. Притом что в их решениях о финансировании сохранялся явственный элемент произвольности, стали возникать определенные закономерности. Например, ОПЕ очень старалось дать евреям доступ к среднему и высшему образованию, выдавая на это ежемесячные стипендии. С 1864 по 1888 год непосредственно учащиеся получили из фондов ОПЕ 286 тысяч рублей [Чериковер 1913: 14–17]. При этом в те же годы пожертвования еврейским училищам были куда более скромными. К моменту основания ОПЕ система казенных еврейских училищ просуществовала уже 20 лет. Соответственно, финансировать частные мужские еврейские училища нужды не было. Поскольку целью ОПЕ было обучить еврейских детей русскому языку и дать им понятие о современных направлениях интеллектуальной и образовательной деятельности, о финансировании традиционного еврейского образования речь также не шла.

Соответственно, логично было бы ожидать, что ОПЕ займется поддержкой современных частных еврейских женских училищ; и действительно, вопрос о просвещении евреек регулярно поднимался на его заседаниях. В 1865 году правление единогласно проголосовало за поддержку женского образования. На том же заседании состоялась дискуссия касательно того, что у девочек-евреек в Петербурге недостаточно возможностей для учебы; в итоге ОПЕ поддержало училище А. Берман [Rozenthal 1885: 17; Чериковер 1913:206]. Но несмотря на это решение, пока не изменилась политика российского правительства, финансирование частных училищ оставалось сугубо точечным.

В 1874 году, после того как российское правительство ликвидировало систему казенных еврейских училищ, состоялось заседание ОПЕ, на котором было решено действовать по собственному плану и впервые официально заявить о своей поддержке современных еврейских школ [Rappoport 2000: 73]. Согласно опубликованному протоколу собрания, изначально на это начинание было выделено 3000 рублей. Чтобы получить средства, училище должно было работать легально, предлагать ряд бесплатных мест, обучать русскому языку и позволять проводить ежегодные инспекции. Для нас особенно важно то, что комитет подчеркнул: училище должно быть либо женским, либо мужским [Rozenthal 1885: 112].

Этот шаг оказался полезным для частных женских еврейских училищ – при сокращении дотаций за счет свечного сбора у них появился новый источник финансирования. В 1880 году некая Гофман прислала в ОПЕ письмо, чтобы сообщить, что правительство отменяет двухсотрублевую субсидию, которую до того выплачивало ее женскому училищу в Чернигове. ОПЕ пожертвовало ей 100 рублей [Rozenthal 1885: 167]. Разумеется, изменения в законодательстве указывали на то, что снова появилась возможность на законных основаниях открывать частные училища для мальчиков, поэтому ОПЕ использовало свои средства для поддержки обучения лиц обоих полов.

Притом что в 1874 году ОПЕ начало двигаться к реформе образования, никакой системы отчетности и надзора не возникло. По возможности ОПЕ запрашивало независимое мнение касательно качества обучения в том или ином училище. В Минске, например, они переписывались с местным членом общества и филантропом А. Венгеровым и опирались на его рекомендации[152]. Однако зачастую получить рекомендации оказывалось невозможно, и ОПЕ могло делать выводы только со слов самих содержателей. В 1894 году, признав, что его действия по-прежнему носят точечный характер, ОПЕ создало Комиссию по начальному образованию, которая должна была выработать единую политику касательно училищ [Rappaport 2000: 74]. Наконец, в 1899 году ОПЕ все-таки смогло решить две свои основные проблемы, касавшиеся реформ в образовании: недостаток средств и отсутствие надзора. В этом году ОПЕ вступило в официальные отношения с Еврейским колонизационным обществом (ЕКО)[153].

Хотя процесс не всегда шел гладко, совместная деятельность с ЕКО обеспечила значительные дополнительные средства и систему надзора. Начиная с 1900 года официальные инспекторы периодически посещали все училища, получавшие средства от ОПЕ. Кроме того, были разработаны более подробная документация и четкие стандарты [Rappaport 2000: 83–86]. В следующие десять лет ОПЕ опубликовало две важные и полезные книги, профинансировало ряд конференций, создало педагогический журнал и курсы по подготовке учителей. Учителя и инспекторы работали все профессиональнее. Кроме того, хотя ОПЕ продолжало поддерживать получение евреями как среднего, так и высшего образования, процентное соотношение менялось. Если в 1881 году общество потратило свыше 10 000 рублей на студентов и всего 2000 на школы, то к 1905 году студенческие стипендии (31 310 рублей) уже отставали от субсидий школам (47 000 рублей)[154].