В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль

Разумнее было доставить их в посольство Бельгии, а затем вывезти из страны дипломатической почтой, гарантирующей иммунитет от вмешательства. Но ближайшее представительство с гарантией иммунитета находилось в Берлине, а это было далеко и совсем не по пути. Ван Бреда спросил монахов францисканского монастыря под Фрайбургом, могут ли они спрятать рукописи или помочь вывезти их, но те отказались. Тогда вмешалась монахиня-бенедиктинка — сестра Адельгундис Егершмидт из близлежащего монастыря сестер Лиобы. Она была еще одной бывшей ученицей феноменолога, которая регулярно навещала Гуссерля во время его последней болезни, нарушая правила, которые запрещали общаться с евреями. Теперь же она вызвалась сама отвезти рукописи в небольшой дом недалеко от швейцарской границы, принадлежащий ее сестрам в Констанце. Оттуда, по ее словам, монахини могли бы понемногу, частями, перевезти рукописи в Швейцарию.

Это был опасный план. Начнись во время операции война, рукописи могли бы оказаться разделены закрытыми границами, а часть из них — и вовсе затеряться. Опасность для монахинь также была очевидна. Однако этот план казался наилучшим из возможных вариантов, поэтому 19 сентября героическая сестра Адельгундис погрузила три тяжелых чемодана с 40 000 рукописных страниц и отправилась на поезде в Констанц.

К сожалению, хотя сестры и были готовы временно разместить рукописи у себя, перевозить их через границу они посчитали слишком рискованным. Адельгундис оставила им чемоданы и вернулась, чтобы сообщить Ван Бреда плохие новости.

Он вернулся к идее доставить их в бельгийское посольство в Берлине. Теперь для этого нужно было ехать за ними через Констанц, и в этот раз он поехал сам. Итак, 22 сентября — в день, когда Чемберлен встретился с Гитлером и узнал, что Гитлер предъявил новые требования к чешской территории, — Ван Бреда отправился в монастырь. Он собрал чемоданы и ночным поездом отправился в Берлин. Можно представить себе напряжение: надвигающаяся война, три тяжелых, полных шифровок чемодана, грохочущий в темной ночи поезд. Прибыв в город утром в пятницу 23 сентября, Ван Бреда доверил чемоданы францисканскому монастырю за пределами центра города, а затем отправился в посольство — где узнал, что посол в отъезде и никаких решений принято быть не может. Тем не менее младшие чиновники согласились пока присмотреть за чемоданами.

Итак, снова к францисканцам, а затем снова в посольство с чемоданами. Наконец, в субботу, 24 сентября, Ван Бреда увидел их под замком в сейфе посольства. Он отправился обратно во Фрайбург, а затем из Германии в Лувен. С собой он взял лишь несколько текстов, чтобы можно было начать работу над расшифровкой. К его облегчению, пограничники пропустили его, не обратив внимания на каракули.

Через несколько дней европейский кризис был разрешен — хотя и на время. Бенито Муссолини выступил посредником на встрече в Мюнхене 29 сентября, на которой присутствовали Гитлер, Даладье и Чемберлен. Никого из представителей Чехословакии на встрече не было, однако рано утром 30 сентября Даладье и Чемберлен уступили возросшим требованиям Гитлера. На следующий день немецкие войска вошли в Судеты.

Чемберлен вылетел обратно в Британию с триумфом; Даладье — во Францию, пристыженный и охваченный ужасом. Встреченный ликующей толпой при выходе из самолета, он, по слухам, пробормотал: «Les cons!» — «Идиоты!» По крайней мере, именно эту историю слышал Сартр. Когда первое облегчение прошло, многие как во Франции, так и в Великобритании усомнились в том, что соглашение продержится долго. Сартр и Мерло-Понти были настроены пессимистично; де Бовуар предпочитала надеяться на мир. Они втроем долго обсуждали этот вопрос.

Побочным эффектом мира стало снижение остроты вопроса о вывозе бумаг Гуссерля из Германии. Только к ноябрю 1938 года большая их часть была перевезена из Берлина в Лувен. После чего их разместили в университетской библиотеке, которая с гордостью организовала выставку. Никто не знал, что через два года немецкая армия вторгнется в Бельгию и документы снова окажутся в опасности.

В ноябре того же года Ван Бреда вернулся во Фрайбург. Мальвина Гуссерль решила получить визу, чтобы присоединиться к сыну и дочери в США, но это заняло много времени, поэтому Ван Бреда организовал ей переезд в Бельгию. Она оказалась в Лувене в июне 1939 года, присоединившись к Финку и Ландгребе, которые переехали туда весной и приступили к работе. С ней приехал огромный груз: контейнер с ее мебелью, полная библиотека Гуссерля в шестидесяти коробках, прах ее мужа в урне и его портрет, который Франц Брентано и его жена Ида фон Либен совместно написали в качестве подарка на помолвку перед свадьбой Гуссерлей.