В кофейне диковинок

Кроме упадка сил и отсутствия аппетита, у меня наблюдались и другие симптомы, которые я всю неделю игнорировала. Легкое головокружение. Расстройство желудка. Покалывание в ногах.

В общем, тревожные предвестники.

Как бы мне ни хотелось верить, что они вызваны чем-то другим, приходилось быть готовой к тому, что припадки не ушли навсегда, а лишь утихли на время.

От мысли, что снова придется со страхом ожидать, когда организм даст сбой, мне делалось дурно. Интересно, что во мне изменится после очередного приступа? Ведь что-то всегда менялось… Обострялись слух и обоняние, появлялись продолжительные головные боли, я начинала быстро уставать или терять ориентацию в пространстве… Каждый припадок делал меня чуть-чуть другой.

Я постаралась отделаться от тревожных мыслей, не давая им основательно обосноваться в голове. Пусть даже эпилепсия вернется, все равно я уже не та, что раньше. И бояться мне нечего. Нет нужды прятаться в укромное место! И маме не нужно следить за мной круглые сутки. Просто придется соблюдать осторожность. Быть осмотрительной. Всегда оставаться начеку. Не терять бдительности. С физическими проявлениями я готова была мириться, а со страхом – нет. Больше никогда не позволю ему себя подчинить! Не откажусь от едва обретенных крыльев!

Что ж, по крайней мере, моя комната в доме Деза была уже готова, а это значило, что теперь мне проще будет скрыть от Мэгги проблемы со здоровьем, ведь мы станем видеться реже. По крайней мере, пока Дез дома, она точно не придет. Ведь, по словам Мэгги, они сильно поссорились.

Я невольно обернулась на дверь кабинета, хотя Мэгги там не было. Чуть раньше она говорила по телефону – видимо, с Ноа. У нее в такие моменты всегда менялся голос: так и сочился любовью. По разговору я поняла, что Ноа о ее ссоре с отцом не в курсе. Они обсуждали занятия, новый ресторан неподалеку от кампуса и учебу за границей.

Потом она сказала:

– Что? Ничего не случилось. А почему ты спрашиваешь? Грустная? – Мэгги деланно засмеялась. – Со мной все в порядке, милый! В полном порядке.

Ясно: солгала. Но что-то в его словах ее зацепило. Потому что, повесив трубку, она вылетела из кабинета, пообещала нам с Роуз, что скоро вернется, и решительно вышла за дверь.

Но прошел уже час, а ее все не было. И отчасти мы этому даже радовались. Ведь все утро она ворчала, путала заказы и даже разок обожглась паром…

Роуз поставила перед Титусом стаканчик кофе.

– Два доллара, пожалуйста!

Он достал из кармана наглаженных шорт три долларовые бумажки. Две вручил Роуз, а третью бросил в банку для чаевых. А затем положил коробочку на стойку перед Роуз.

Та уставилась на нее, как на готовую ужалить змею. Затем осторожно приподняла.

– Что это?

– Мелочь, которая будет напоминать обо мне.

Роуз открыла крышку, вскинула бровь.

– Целых три шоколадки? Как щедро, Титус!

Тут дверь распахнулась, и в кафе вошел Сэм, но, увидев разворачивающуюся у стойки сцену, сразу свернул к Уголку Диковинок и схватил ручной работы ложку с изогнутой ручкой.

Сарказм Роуз Титуса не смутил.

– Это шоколадный трюфель с начинками из белого шоколада, манго и кайенского перца. Обжигающая сладость! Превосходное сочетание, и я говорю так не потому, что сам их приготовил. Надеюсь, тебе понравится. Хорошего дня, Роуз! – Он кивнул, развернулся и направился к двери.

Роуз все смотрела на коробку. Я думала, что от изумления она потеряла дар речи, но тут она подняла голову, посмотрела Титусу в спину и произнесла:

– Спасибо, что зашел! Хорошего дня, конфетка!

Титус остановился перед дверью как вкопанный, а в его отражении в стекле я увидела, что перед тем, как выйти на улицу, он расплылся в улыбке.

Роуз глянула на меня, застенчиво улыбнулась, а затем встряхнулась.

– Нужно закончить уборку в кладовке.

Она прижала коробку к груди и опрометью вылетела из зала.

– Как думаешь, есть надежда, что она поделится шоколадкой? – спросила миссис Поллард.

– Сомневаюсь. – Я обернулась к Сэму. – Я словно в любовном романе живу! Жаль, что Титус по три-четыре раза в день к нам не заходит!

– Она впервые назвала его конфеткой?

– Определенно, – подтвердила миссис Поллард. – Я чуть слезу не пустила!

Я тоже. Улыбнувшись, я поманила Сэма к стойке.

– Ореховый айс-латте и тарелка взбитых сливок?

– Сливки – да, но сегодня я, наверное, возьму кое-что другое. Как насчет карамельного латте?

– Это мой любимый! – Я потянулась за стаканчиком. – Обожаю все с карамелью!

– Тогда попробую. – Он быстро глянул на меня. – Как ты себя чувствуешь?

Этим утром все задавали такой вопрос. Я почти надеялась, что Кэнди Читвуд сжалится надо мной, продефилирует по городу в бикини и спровоцирует еще один помидорный инцидент.

Но только почти.

Потому что на самом деле такая забота меня очень трогала. К тому же не хотелось, чтобы кто-нибудь снова осквернил огород миссис Харлин и получил от нее телесные повреждения.

– Я… более-менее. – Врать не хотелось. – Мне теперь по вкусу только джем твоей мамы.

Вчера вечером я ела его с ванильным мороженым, а утром снова намазала на тост.

– Принесу тебе еще одну банку.

– Совсем необязательно…

– Я с радостью, Ава!