В кофейне диковинок

Оказалось, в одном из холодильников замкнуло проводку, а противопожарная система почему-то не сработала. В последние двадцать четыре часа всех больше всего занимал вопрос, как Ава умудрилась учуять дым с такого расстояния. Сама она сказала, что рано проснулась и почувствовала запах гари, потому что ветер дул как раз с той стороны. Ава уже как-то говорила, что у нее острое обоняние, но только теперь я поняла, насколько это мягко сказано.

В кофейне сегодня собрались завзятые сплетники. Они так меня утомили, что я даже хотела закрыться раньше времени. Тем более что с самого утра работала одна.

Роуз вчера поехала в Джорджию навестить родню и внезапно застряла – машина сломалась. А звать Аву мне не хотелось. Еще не хватало ей управляться с толпой любопытствующих! В последние дни она постоянно зевала, под глазами залегли глубокие тени, и я сама все поняла про ее самочувствие. Решила даже предложить ей сходить к моему врачу: пусть убедится, что ее только горе изводит, а не что-нибудь еще.

Однако только я собралась плюнуть на все, как подмога пришла, откуда не ждали. Донован нацепил фартук с логотипом «Сороки» и запрыгнул за прилавок. Видимо, не утратил еще навыки с того лета, когда здесь работал! Я была так благодарна ему за помощь, что чуть не расплакалась, хоть и понимала, что завтра наверняка весь город будет судачить о том, как мы отлично сработались. Нам до конца недели покоя не дадут!

Я прошла в глубину зала и, взобравшись на табуретку, стала старательно выводить мелом на доске: «Тарталетки с ванильным кремом от Грозного Элдриджа».

По понедельникам мы всегда выставляли там новый рецепт – меня это успокаивало. Голова не болела – просто чудо, учитывая, как прошел день.

– Сто лет такого не видел!

Донован, прислонив метлу к стене, изучал Уголок Диковинок. Отодвинул потрепанный, разбухший от воды томик «Путешествия с Чарли» в твердом переплете и взял старенький «Полароид» с классической наклейкой радужной расцветки.

Наставив камеру на меня, он сделал вид, будто фотографирует.

– Скажите «сыр».

– Я тебя сейчас уволю!

Ну да, как же! Мне слишком нравилось быть с ним рядом.

– Какая ты строгая начальница! – Он положил фотоаппарат на место. – Давно он здесь лежит?

– Почти десять лет.

Если бы аппарат работал, его, наверное, можно было бы продать за неплохие деньги, но он был сломан еще девять лет назад, когда я отыскала его на блошином рынке, и по сей день оставался в том же виде. Впрочем, я и не собиралась его продавать.

Донован снова взялся за уборку: стал обметать ствол сорочьего дерева, стараясь не упустить ни одной крошки.

– А что, если человек, которому он предназначен, никогда сюда не зайдет?

– Зайдет.

– Почему ты так уверена?

– Просто, – пожала плечами я.

Объяснить этого я не могла. Но в том, что пара для каждой диковинки найдется, уверена была так же твердо, как в том, что солнце встает по утрам и садится по вечерам.

Иногда я пыталась представить человека, которому в итоге достанется камера. Может быть, он скажет:

– У меня в юности такая была! Столько денег на пленку спустил, а ничего выдающегося так и не снял… Где-то до сих пор валяется снимок тюбика зубной пасты образца 1979 года. Я ужасно любил фотографировать! Сам не понимаю, почему бросил.

Я покосилась на томик Стейнбека. Тут все ясно: будущий хозяин или хозяйка этой книги наверняка мечтает отправиться в путешествие со своей собакой и ждет знака от Вселенной.

Я вспомнила, как дала Аве наперсток. Где я его нашла, так и оставалось загадкой, зато теперь стало очевидно, почему он предназначался именно ей. Вчера я заехала к ней, чтобы вместе пообедать, и она показала, как продвигается работа над мишкой Ханны Смит. Когда Ава рассказывала, какие швы использовала и где хочет сделать аппликации, ее глаза сияли от счастья. Ей определенно не хватало в жизни иголки, и с ниткой! И теперь, обретя старую любовь, она просто светилась.

– Извини за вчерашнее! – сказал Донован. – Я бы ужасно хотел поехать с тобой на блошиный рынок – поглазеть, как ты ищешь свои сокровища. Может, в воскресенье?

– Дворовая распродажа, – напомнила я.

Распродажа должна была продлиться с пятницы по воскресенье. А я к тому же планировала открыть в выходной кофейню, чтобы подзаработать, раз уж все равно соберется такая толпа.

– А следующее воскресенье? – нахмурился он.

– Так сразу не скажу… Нужно проверить мое расписание.

– Это очень плохо, что мне хочется выбросить твой календарь в окно? – спросил Донован, засовывая метлу под стол.

– Что? Почему?

– Мэгги, когда ты расслабляешься? У тебя хоть иногда бывает время на себя? Возможность заняться тем, что тебе хочется? Тем, что ты любишь?

Я прищурилась.

– В календаре записаны как раз те дела, которыми я люблю заниматься.

Он улыбнулся, но, на мой взгляд, как-то недоверчиво. И как его винить? Я сама уже сомневалась, что сказала правду.

Когда-то я придумала себе кучу дел, чтобы справиться с одиночеством, но в последнее время они начали меня раздражать. В прошлом месяце мой дом из болезненного напоминания о том, что Ноа в нем больше не живет, превратился в убежище.