В кофейне диковинок

Лично я подозревала совсем другое. Как по мне, у птички имелась соучастница – сама мадам Всезнайка: в смысле, Эстрель. Как минимум дважды, когда Алекс улетал, она точно находилась поблизости. А если свидетелей порасспросить, наверняка окажется, что она и в другие разы была где-то рядом!

Затейливыми буквами выведя на доске «1 стакан сахара», я заметила:

– Подозреваю, скоро случится воссоединение.

– Надеюсь, – отозвался Донован. – Обожаю «и жили они долго и счастливо»!

– Этого факта твоей биографии я тоже не знала, – покосилась на него я.

– Как я уже говорил, ты еще многого обо мне не знаешь. – Донован помахал совком. – Должен сказать, меня немного смущает, что ты никогда не находила диковинку для меня.

– А тебе в жизни чего-то не хватает?

Он поднял на меня глаза и замолчал. Сердце билось как сумасшедшее.

– Нет, – наконец ответил Донован. – Больше нет. А как насчет тебя? Чего не хватает тебе?

Сердце в груди бросилось выполнять «упал-отжался». Голова кружилась так, что хотелось присесть.

К счастью, отвечать не пришлось: в замке черного входа заворочался ключ. Я наклонилась вправо и выглянула в коридор. Дверь отворилась, и вошла Ава с маленькой коробкой в руках, а за ней – мой отец.

– Поставь тут, Феечка! Как думаешь, сможешь донести вторую коробку из грузовика?

Мне очень нравилось прозвище, которое папа придумал Аве. Ужасно ей шло!

Увидев меня, Ава воскликнула:

– Привет! Не обращайте внимания: мы просто поставим все в кладовку.

Она присела, опуская коробку на пол, а я встретилась взглядом с отцом и поразилась тому, какие несчастные у него глаза.

– Не думал, что ты еще здесь, – объяснил он. – Мы сейчас же уйдем. – Тут он заметил Донована, который, сидя на корточках, сметал мусор в совок, и вскинул бровь. – Добрый день, Донован!

Я совсем расклеилась. Мы с отцом не разговаривали с момента ссоры. Даже вчера на пожаре отмалчивались, и это мучило нас обоих. Я слезла с табуретки, закрыла маркер колпачком и сунула в задний карман.

– Вообще-то, если у тебя есть минутка, мне нужно с тобой поговорить.

Папины глаза удивленно блеснули.

– Пойду принесу вторую коробку. – Ава провела по плечу большим пальцем.

Донован вытряхнул совок в мусорку и достал из коробки пакет.

– Давай помогу! Это меньшее, что я могу сделать за то, что ты спасла пекарню от пожара.

Он, должно быть, собирался пошутить, но на последнем слове запнулся.

– Повезло, что я рано проснулась, вот и все, – отозвалась Ава.

– А мы умеем выгнать всех из комнаты! – заметил отец, глядя им в спину.

Он придержал коленом синий пластиковый контейнер и открыл дверь в кладовку. Я взяла коробку, которую принесла Ава, – она оказалась совсем легкой – и пошла за ним. Поставила ее рядом с теми, что он уже перетащил в кофейню раньше, и вдруг заметила сбоку надпись: «На продажу».

На контейнере, что нес папа, красовалась такая же наклейка. Так и подмывало спросить, почему он привез их сюда, а не в сарай, но я боялась снова спровоцировать ссору. Мы обернулись друг к другу; рядом гудела посудомоечная машина.

– Я хочу купить кофейню, – наконец сказала я.

– Вот как? – вскинул брови он.

Я кивнула.

– Мне еще надо кое-что подсчитать, но думаю, все получится. Аманда, дочь Делейни Пэррентайн, работает в кредитной организации. Обещала подсунуть кому надо мое обращение, чтобы его побыстрее рассмотрели.

Мне очень страшно было думать о покупке кофейни. Я и так уже затянула поясок. До предела. Что делать, если кредитная организация это поймет и не захочет рисковать?

– Я не стану заламывать цену, – пообещал отец. – Назначу среднюю по рынку.

Хотелось что-нибудь съязвить, но я просто сказала:

– Так или иначе, но я достану эти деньги.

Папа скрестил руки на груди:

– Хорошо, Мэгги-сорока. Но скажи мне зачем! Зачем ты решила купить кофейню?

– Я тебе уже говорила…

– Только не повторяй, что это мамина кофейня.

Я не понимала, что он хочет услышать.

– Может, ты и решил отпустить прошлое и двинуться дальше, но я считаю, что за некоторые вещи стоит цепляться. И одна из них – «Сорока». Я не предам мамину мечту.

Тяжело вздохнув, отец направился к двери. Но, прежде чем выйти, обернулся.

– Цепляться за что-то хорошо, если у тебя есть на то разумная причина. Но ты, Мэгги, цепляешься только потому, что боишься отпустить.

АВА

Это была просто дверь.

Дверь, которая вела на лестницу.

На чердак, где, возможно, обитал призрак.

– Мне вовсе не страшно, – заверила я Молли, выйдя в коридор. – Я просто… – Я зевнула и потянулась. – Просто немного переведу дух и пойду.

Молли повела усами.

Все два дня, что я успела тут прожить, кошка ходила за мной как привязанная. Я уже стала думать, что, возможно, она так плохо вела себя от одиночества. С момента переезда я почти не видела Деза: похоже, он совсем не бывал дома.

Молли по-прежнему не любила, чтобы ее трогали, но спать теперь приходила ко мне. А еще сидела со мной, когда я занималась хозяйством или чинила Джунбер.