В конце пути

Машину оставили на стоянке в аэропорту Ньюарка. Вылезли из нее и озадаченно уставились на заднее сиденье, на кресло-качалку Робинсона.

– Может, погрузить его в поезд? – неуверенно предложил Чарли.

Робинсон удостоил предложение сухим взглядом.

– Позвони брату, вдруг он?..

Робинсон помотал головой.

– Не бросишь ведь кресло в машине… – Чарли неопределенным жестом обвел асфальт, пропахший керосином.

– Спрошу в прокате авто, – решил Робинсон, – может, заберут.

Он зашагал в контору по прокату и вскоре вышел в сопровождении молодого человека в костюме. Они немного поспорили у машины, ласково и душевно, после чего молодой человек достал кресло и исчез с ним в конторе.

Теперь у Чарли и Робинсона остались лишь чемоданы.

Помолчали.

– Ну что, попробуем сесть в поезд, – сказал Чарли.

Робинсон подумал и пошел следом.

Поезд на Манхэттен гремел и скрипел. Чарли купил билет и Робинсону. Было бы невежливо бросить его в Ньюарке. Старые вагоны – вот-вот развалятся! – благополучно довезли путешественников до Пенсильванского вокзала, а там городской шум и бурный людской поток ошеломили Чарли, словно удар подушкой по лицу.

Робинсон глазел по сторонам, вытягивал шею, рассматривал крыши небоскребов; машины сигналили, такси гудели, люди проталкивались к метро. Чарли облегченно вздохнул – почувствовал себя чуть ближе к дому.

– Ну вот, – наконец объявил он. – Добрались.

– Похоже на то.

– Ты справишься?

– Да. – Робинсон тяжело выдохнул. – Да… новая жизнь. Новое… новое все, короче говоря. Я создам что-нибудь с нуля, да… Здесь хорошо начинать с нуля, ты в курсе?

– Мой номер у тебя есть. Если что…

– Спасибо, дружище, большое спасибо. Но если честно, у меня хорошее предчувствие… Ты когда-нибудь улавливал носом запах мечты? Знаю, это Нью-Йорк, Большое яблоко, тут все себя так ощущают, только я… я чую запах мечты. По-моему, твой начальник, он, по-моему, когда придет, то придет убить меня – прежнего, парня из Флориды: ну да, парень тот усердно работал, но он умрет, а я буду жить дальше, и это к лучшему, как по мне. Как по мне… к лучшему.

– Прощай, Робинсон, – сказал Чарли и протянул руку.

– Прощай, Чарли. Спасибо, что подвез.

Еще минута – и каждый пошел своей дорогой.

Встречи в Нью-Йорке.

Древний старик, голова набок, разговаривает при помощи аппарата.

– Мне предрекали смерть еще сорок лет назад, а я жил. Жил и жил, а теперь я наконец умру, но жизнью своей я доказал всем, как они ошибались.

Старик не испугается Смерти, когда Смерть придет. Старик с гордой улыбкой посмотрит в глаза запоздавшего друга.

Полицейский. Ходит туда-сюда, руку держит на пистолете.

– Я давно чувствовал, что он близок, давно чувствовал – вот он, мой конец, близко уже, все ближе, я знаю, я всегда знал…

Чарли вручает ему свечи-антистресс и набор для ароматерапии.

– Это что за фигня?

– В упаковке еще должен быть компакт-диск со звуками природы.

Полицейский выгоняет Чарли, нечего тут насмешничать.

Другой полицейский – смотрит очень долгим и очень тяжелым взглядом на Чарли, когда тот на метро возвращается в гостиницу.

Парень в черном костюме, идет по Тридцать третьей улице, знакомое лицо.

Чарли поел пиццы в Гарлеме вместе со старушкой.

– Все меняется, – сокрушенно вздыхала она. – Все меняется, теперь это называют облагораживанием запущенных районов, облагораживанием, в моем детстве было по-другому…

Чарли послушал джаз на Вашингтон-сквер.

– Впервые у нас… трубач из Кубы!..

Три часа на лавочке под сенью деревьев и под обстрелом голубиного помета пролетели быстро, Чарли слушал музыку и ничего не замечал.

Чарли пил коктейль и гадал, где сейчас Робинсон, раздумывал – может, позвонить?

Нет, не нужно, в конце концов решил Чарли. У Робинсона впереди неминуемая встреча, и Чарли не вправе вмешиваться.

В интернет-кафе на Сорок четвертой улице он набрал номер Эмми.

Первый раз не дозвонился.

Пришел вновь попозже, купил замороженный йогурт, набрал еще раз.

Услышав гудки, едва не зарыдал от облегчения.

– Чарли? – Голос усталый, в Англии ночь. – Чарли, ты где?

– В Нью-Йорке. Скоро прилечу домой, у меня билет на завтрашний самолет.

– Я соскучилась.

– И я соскучился… очень.

Соль на щеках так и норовит просочиться в разговор, да что ж такое? Не так уж долго Чарли отсутствовал, он всегда путешествовал один, почему же голос Эмми вдруг вызвал слезы, что, черт возьми, произошло?

– Как Америка?

– Хорошо. Утомительно. Хорошо.

– Познакомился с кем-нибудь интересным? Впрочем, об этом, наверное, нельзя рассказывать.

– Нет-нет, такое можно. У меня было много знакомств, люди разные, некоторые прямо замечательные, интересные очень, очень… добрые. Еще я навестил лидера ку-клукс-клана.

– Да ладно!

– Честное слово.

– Он умирает?

– Наверное, да.

– Я… сама не понимаю, что по этому поводу чувствую.

– Смерть всегда печальна, – произнес Чарли, не успев даже обдумать ответ. – Иногда печальна и жизнь.

– Чарли?

– А?

– Ты там как? Голос у тебя…

– Я просто устал. Безумно устал.

– Я знаю, какой у тебя голос, когда ты просто устал, а сейчас…

– Я в порядке. В полном порядке. Совсем скоро буду с тобой.

– Смотри мне.

– Я… я позвоню, когда вернусь.

– Хорошо. Сообщи, во сколько ты прилетаешь.