В конце вечности

— Тамай, Тамай, — ухмыляясь, ответил юноша. — Что, успели королевские лизоблюды?! — сняв капюшон, сверкнул он глазами на солдат. — Сраный Турвон! Всё дело мне изгадил.

— Что происходит, Тамай? — опустив оружие, спросил Остап. — Почему ты это делаешь?

— Почему?! Да потому! Ваш король, ваша система и вы, стоящие на её защите, мне омерзительны! Вы лишили меня семьи. Когда я был ещё ребёнком, мать тяжело болела. Тогда тоже была война, посевы выжгли, жили впроголодь. А отец пекарем работал. Ну и вынес полмешка муки. Его поймали. И всё! Выслали из города. Мать умерла почти сразу. А меня добрый генерал Бёртвин взял под своё крыло, определил в эту вшивую кавалерийскую академию, — сплюнув, сказал Тамай.

— И ты решил отравить за это весь город?! — вмешался Марк. — Думаешь, отец это бы одобрил?

— Отец уже ничего не одобрит. Он погиб на моих глазах в прошлой битве с Валофарцами. По иронии судьбы, видел, как его насадил на копьё один из ваших солдафонов. Если бы вы знали, как меня воротит от вашей напускной праведности. Высокомерные лизоблюды, не знающие нищеты и решившие, что можете вершить чужие судьбы. Валофар правильно делает, что вырезает вас как паршивый скот! — процедил сквозь зубы Тамай.

— С тобой всё ясно, — покачал головой Марк. — По королю тоже ты стрелял?

— Конечно я, — довольно произнёс Тамай. — Вот только старый ублюдок Турвон меня вычислил. Сегодня я бы непременно заткнул вашего Демида навсегда. Если бы не этот старый пройдоха. Вцепился в меня, сука, и я промазал. Зато саданул его. Думал, там сдохнет, но нет, до самого водохранилища дотянул. Представляете, когда здесь меня нашёл, обессилил почти, отговорить пытался. Старый дурак. Ладно, хоть добивать не пришлось, сам загнулся.

— Довольно болтовни! — огрызнулся Марк. — Таких, как ты, на мой взгляд, нужно казнить. Но боюсь, так тобою ненавистный король просто тебя выдворит. Отойди от мешка и подними руки! — шагнув в сторону юноши, произнёс Марк.

— Не подходи, урод! — выставив перед собой нож, прошипел Тамай. — Я никуда с вами не пойду! Как я устал от этих чёртовых неудач! Вся моя жизнь — сплошная гнусная неудача! — срываясь на визг, завопил Тамай.

Остап вставил оружие в ножны и, выставив вперёд ладони, сделал шаг к Тамаю.

— Брось глупить! Убери нож. Не усугубляй! — спокойно произнёс охотник.

— Куда уже хуже?! — истерично переводя взгляд с Остапа на Марка, прошипел Тамай. — Я только и жил этой местью. А теперь всё прахом. Будьте вы все прокляты! — сквозь зубы зарычал он и, едва Остап дёрнулся к нему, полоснул себя ножом по шее. Хлынула кровь. Остап, поморщившись, отвёл глаза.

Тело Тамая повалилось и, несколько раз вздрогнув, замерло. Солдаты, наблюдавшие за агонией, опустили арбалеты.

— Туда ему и дорога, — сухо произнёс Марк. — Приди мы чуть позже, и Валофару не пришлось бы нас осаждать, — наступив на мешок с крысиным ядом, добавил он.

— Если бы не Турвон, так бы и было, — глядя на бездыханное тело Тамая, ответил Остап.

— Верно. Старик хоть и был параноиком, но это была его работа, — вкладывая меч в ножны, сказал Марк.

— Нужно убрать тела и закрыть здесь всё, — обходя лужу крови, сказал Остап.

Едва успев договорить, охотник попятился. Тело Тамая зашевелилось и медленно, словно отяжелевшая марионетка, стало подниматься с земли. Солдаты в замешательстве снова вскинули арбалеты. Глаза мертвеца открылись, и по присутствующим поплыл холодный и пугающий взгляд бездны с мерцающими в ней мириадами звёзд.

— Господь всемогущий!!! — выпалил Марк, увидев уже знакомый ему взгляд и одёргивая назад остолбеневшего Остапа.

— Что происходит?! — растерянно выдохнул Остап.

— Стреляйте! — скомандовал Марк. Раздались залпы арбалетов. Тело Тамая, нашпигованное железом, рухнуло наземь. Однако покой мертвецу с глазами бездны был чужд. Хрипя порезанным горлом, Тамай снова поднялся. Солдаты обнажили мечи.

— Вы слышите? — неприятно проклокотал Тамай. — Он зовёт меня! — вытянув куда-то в пустоту дрожащую руку, добавил он. — Зовёт! — хрипя снова протянул он и, пошатываясь, шагнул в бурлящий поток воды, мгновенно исчезнув в бездонной пучине.

— Что это было?! — обернувшись к Марку, спросил Остап.

— Не знаю, — заглядывая в ревущий резервуар, ответил Марк. — Но я такое вижу уже не впервые.

— О чём это ты?! — бросив на кавалериста удивлённый взгляд, спросил Остап.

— С сыном Бёртвина было всё точно так же, — неприятно поёжился Марк. — Тогда это стоило жизни двум моим парням. У него были такие же глаза — бездонные, мёртвые, с холодными искрами утонувших в них звёзд. И он тоже твердил про чей-то зов. Хотя его, никто, кроме него, не слышал, — зловеще понизив голос и не сводя взгляда с обдающей брызгами пропасти, добавил он.

— Это всё чертовски странно, — взглянув на вязкую лужу крови на полу, сказал Остап. — Похоже, ни стрелы, ни перерезанное горло ему нипочём.

— Это уже точно не человек. И сила в нём нечеловеческая. Начни он нас давить, не уверен, что ему бы это не удалось, — по привычке подкручивая ус, сказал Марк.

— Куда ведёт этот резервуар? — взглянув на него, спросил Остап.