В краю мангров

Свой последний рывок «эль тигре» сделал уже вслепую, смертельно раненный. Второй выстрел, можно сказать, только сбил его с ног. Выходит, я зря истратил одну пулю? Нет, ведь даже в последнем прыжке крупная кошка шутя может разорвать в клочья двуногого врага. Старого ягуара не считайте мертвым, пока вы не потянули его за хвост. Да и то еще неизвестно…

У наших ног добыча весом в восемьдесят килограммов. Через полчаса стемнеет, а до деревни десять километров. Что делать? Идти за помощью?

Геронимо улыбнулся и подбородком указал на две коренастые фигуры, которые спешили через прогалину к нашему укрытию. Два молодых тучина, племянники старика, подошли и принялись связывать лапы ягуара лыком махагуа. Ребята заранее припасли крепкую жердь, чтобы нести добычу.

И вот мы гордо шествуем к деревне. Возле последней рощицы Геронимо словно растаял во тьме.

Два молодых индейца донесли ягуара до первых домов деревни. Тотчас на улицу высыпали негры, которым не терпелось посмотреть на разбойника и помочь носильщикам. Получилось настоящее праздничное шествие.

Когда мы после многократных остановок под гул голосов наконец добрались до места, молодых тучинов тоже уже не было.

Дней через десять я приехал верхом к хижине Геронимо, чтобы передать ему награду. Старушка сияла и потчевала меня своим ужасным итуа. Даже Геронимо широко улыбнулся при виде денег. И спросил меня, не иродам ли я ему несколько патронов.

— У моего старшего брата есть ружье? — удивленно спросил я.

Старик молча кивнул.

— Почему же мой старший брат сам не застрелил большого имама, который резал скот?

Старик подавил улыбку.

— Кто их знает, этих вороватых бледнолицых, захотят ли они платить старому бедному тучину, — сказал он. — Другое дело энгвера. Да и пули денег стоят.

Коротко и ясно. Спасибо еще, не назвал меня бледнолицым.

Воды текут в Ориноко

С аэродрома Техо под Боготой взлетает старый, видавший виды транспортный самолет колумбийских ВВС. Делает круг-другой над плато, набирая высоту, и летит через перевал на восток.

Научная экспедиция в Макаренские горы, организованная Государственным университетом, наконец-то в пути.

Гряда Кордильера Макарена высится к востоку от самой восточной из трех горных цепей колумбийских Анд, среди лабиринта истоков реки Гуавьяре. Рядом со своей соседкой, Восточной Кордильерой, она выглядит неказистой. Длина — около ста тридцати километров, ширина на севере — пятьдесят километров, на юге — неполных сорок. Самые большие вершины (они находятся в северной части) достигают всего двух с половиной тысяч метров; Богота лежит выше. И все же они кажутся высокими рядом с подступающими с юга равнинами, средняя высота которых — около пятисот метров.

Можно подумать, что Кордильера Макарена — отрог самого длинного в мире хребта, могучих Анд.

Но это не так. В сравнении с Макаренскими горами Анды совсем молоды, этакие третичные выскочки, по-юношески лихо вздымающие свои снежные пики к тропическому небу. Они начали складываться в эоцене или палеоцене, всего шестьдесят — семьдесят миллионов лет назад, когда динозавры, крылатые ящеры и пресноводные целаканты давно упокоились, млекопитающие стали брать верх, а рептилии и рыбы приобрели совсем современный вид.

В Восточной Кордильере, выше озера Тота в департаменте Бояка, я сидел как-то на обломках кораллового рифа юрского периода. Барометр показывал высоту 3850 метров над уровнем моря. Морские отложения мелового периода можно найти и на большей высоте, скажем на холодных парамос Чисаки; там, судя по барометру, 4220 метров.

Кордильера Макарена куда старше Анд. Это часть доандского хребта, который некогда простирался от Ми-нас-Жераис (Южная Бразилия) через Гвианское нагорье до третьего или четвертого градуса северной широты, а то и еще дальше. Третья параллель сечет северную часть Макаренских гор. Там древнейшие формации относятся к ордовику, периоду, от которого до нас дошли первые ископаемые остатки наших рыбьих предков, живших не меньше четырехсот миллионов лет назад.

Только на самой южной окраине гряды можно встретить следы юры и мела — морские отложения с окаменевшими элопидами, сельдями группы, которая и поныне обитает в тропических морях.

До конца мелового периода хребет Южной Америки тянулся вдоль восточного, а не западного, как теперь, края материка. Лишь после того как образовались Анды и могучие реки с их восточных склонов принялись прогрызать себе путь к Атлантике, древний, выветренный доандский хребет постепенно распался на куски.

Рорайма, Дуида и Ауян-Тепуи в Венесуэле — останцы этой древнейшей горной цепи. Такой же останец Кордильера Макарена. Возможно, есть еще останцы в необозримых просторах Амазонки, скажем между истоками Апапорис.

Со склонов Кордильеры Макарены реки текут в Гуавьяре, а Гуавьяре, пройдя почти тысячу километров, вливается в Ориноко.

Анды остались позади. Мы летим над лесом и маленькими речушками — притоками Мета. Внизу мелькают пригорки, водораздел бассейнов Мета и Гуавьяре, а впереди уже голубеют вершины.