В краю несметного блаженства

«Приветствую вас, дорогие жители, – начал зачитывать с телесуфлёра Председатель. Текст для выступления писал наполовину он, наполовину помощники мистера Крауди. Слова выходили из его уст громкими и отчётливыми, но чувствовалась в речи и некоторая сбивчивость. – Этим вечером я последний раз обращаюсь к вам, находясь на высшей государственной должности. Принятие решения об отречении было наполнено многочисленными размышлениями, но со временем я осознал, что событие подобного масштаба, случившееся при моей власти, должно неумолимо влечь за собой исключительно мою ответственность, а не чью-то ещё. Я искренне сожалею о спровоцированных кинопремьерой беспорядках. Я плачу над умами совсем юных детей, которые присутствовали на показе, и плачу над тем, что с этими неокрепшими умами стряслось после увиденного. Я раскаиваюсь в замалчивании и игнорировании нашей общей печальной проблемы, раскаиваюсь в бездействии, в несвоевременном и непонятном абстрагировании от государственных дел. И только одному я рад – народу, то есть вам всем. Противопоставив себя сглупившей правительственной системе, вы молниеносно дали ей отпор и добились жёсткой, но справедливой смены руководства. В такой народ хочется верить до самого конца, несмотря на то что я предал его. Под эгидой партии «Нарост», которая берёт управление в свои руки и отныне становится во главе страны, вы добьётесь гораздо больших успехов, нежели чем со мной. Мистер Крауди, прошу выйти ко мне!»

Тёмно-зелёный пиджак возник из-за спины Председателя. Мужчины обменялись рукопожатиями, мистер Крауди учтиво улыбнулся.

«Господин Крауди, – продолжал пока ещё действовавший лидер, – примите в знак передачи в ваши руки высшей должности ключи от Здания Правительства, а также от кабинета Председателя. На столе в кабинете вы найдёте все необходимые инструкции и принадлежности для работы. Начиная с завтрашнего дня, вы полноправно войдёте в свою должность, и все федеральные и региональные государственные структуры окажутся под вашим полным контролем».

«Благодарю, господин Председатель, – начал мистер Крауди. – Я ценю вашу безотказность и готовность к прямому сотрудничеству в ходе кардинального изменения структуры власти. Двадцать шесть лет правления – большой срок, но любому сроку приходит конец, особливо после такого громкого инцидента, и я думаю, что вы это и сами прекрасно понимаете. В любом случае в глазах народа вы запомнитесь и останетесь фаворитом. Но умалять размах преступления, имевшего место произойти в вашу эпоху, я по очевидным соображениям не могу, поэтому – прошу в петлю!»

«В петлю?» – воскликнул Вех, уткнувшись в экран.

Камера медленно повернулась на девяносто градусов и зафиксировалась на самодельной деревянной виселице с высокой платформой. В сердце столицы, где обычно гуляли люди, дамы с детьми и туристы, теперь стояло это чудовищное орудие убийства и дожидалось головы Председателя в своей толстой петле. Невероятно! Председатель освободился от пальто, освободился от пиджака, бросил всё на землю и остался в белой рубашке, успевшей насквозь вспотеть и покрыться серыми пятнами. Он поднимался на платформу по скрипучим ступеням, а мистер Крауди остался стоять снизу и словесно подгонял его: «Мы не могли просто так вас отпустить, заполучив силу и поддержку. Казнь главы государства – высшая форма волеизъявления народных масс, высшее их желание на данный момент. Разозлив трудящихся, будьте готовы к обратному эффекту в свой адрес. Так будет правильно и для вас, и для нас. В процессе отправления на тот свет, когда ваши шейные позвонки не выдержат и с хрустом переломятся, скрестите пальцы за нашу судьбу, попытайтесь замолить свой смертный грех!»

Председатель протянул шею в петлю и приготовился. В качестве последних слов он прохрипел безголосо, будто с воспалённым горлом: «Новое поколение сошло с ума, нам нужно было их припугнуть, чтоб не вышло беды… но мы всё усугубили… простите». Деревянный люк под его ногами провалился, он упал вниз, сломал себе шею и повис, мёртвый. Прямая трансляция завершилась, на экране выскочили разноцветные помехи.

Вернулась Рокси, одна, без Эллы. Уходила в привычной зимней одежде, а вернулась одетой в шинель цвета хаки, плотные чёрные колготки и туфли на среднем каблуке. Почти как настоящая солдатка. Волосы – в пучке. Выше локтя, на шинели – белая намотанная повязка с чёрным названием «Нарост». Вех, оторопев, чуть не потерял сознание.

– Ты чего? – лучезарной улыбкой встретила его девушка. – Ах, понимаю, ты не ожидал встретить меня в таком виде. Я же тебе ничего не рассказала. Ну ничего, сейчас всё расскажу, только позволь мне раздеться.

Оставшись в одной белой блузке, Рокси начала рассказывать, не обращая внимания на растерянность Веха, который ходил за ней ручным пёсиком и ни на шаг не отставал: