В краю несметного блаженства

– Как ты посмел принести домой эту пакость? – закричала она, сдерживая слёзы. – Как ты только посмел брать эти смертоносные свёртки в рот и курить их? Ты же знаешь, какую беду они приносят, ты же знаешь, что случилось со мной по их причине! Ты бросил дружбу с Донованом из-за них! Ты, ты…

– У меня были дикие проблемы со сном, Ро, – не оправдывался, а пытался изложить справедливые факты Вех, – и я приобрёл сигарки затем, чтобы от этих проблем избавиться. Как видишь, я избавился, я выспался и готов жить дальше! Я чувствую себя расцветшим цветком! Ну же, успокойся.

– Я не успокоюсь! Ни за что! Ты мог выписать себе таблетки, но ты ни в коем случае не должен был притрагиваться к этому, ты не имел права! У меня психологическая травма от различного рода курительных штучек, и ты прекрасно знаешь, в чём она заключается!

– А у меня с недавнего времени – психологическая травма, выражающаяся в боязни таблеток, ибо моя родная мама скончалась от передозировки таблетками! Что я должен был делать? Сойти с ума без сна?

Вех вскочил на ноги и избавился от холодной тряпки на лбу. Он наконец ощутил в себе бодрость и, кажись, спокойно мог вернуться в жизнь. Тем не менее его одолела злоба и неприязнь, так как слишком много скопилось негативных факторов, которые всё ждали своего часа, чтобы выплеснуться наружу. Этот час настал.

– Ты совершенно ничего не понимаешь, Рокси, – продолжал он, носясь по спальне и иногда останавливаясь, чтобы заглянуть девушке в глаза, – не понимаешь, что вся эта реклама наркотиков в Сети не появилась из ниоткуда. Это – организованная государственная преступность, проделки твоего долбанного «Нароста»!

– Не смей так говорить о «Наросте», – оскалилась Рокси. – В противном случае я напишу на тебя донос, и я сейчас не шучу.

– Пиши что хочешь, если считаешь это выходом из ситуации. Я говорю объективные вещи, понимать которые должен каждый уважающий себя человек, тем более – член партии. Повторюсь, я покурил, чтобы вернуть себе сон.

Пронеслась неловкая пауза. Оба тяжело дышали и напряжённо смотрели друг на друга так, как дикие животные смотрят на своего противника перед роковой схваткой. В конечном итоге Рокси смягчилась, опустила голову на грудь Веха и отчеканила твёрдо, но тихо:

– Пообещай мне, Вех, что ты не станешь таким, как Донован. Пообещай, что ты при первой же возможности бросишь эту дрянь и навсегда про неё забудешь. Пообещай – и прости меня за всё.

– Обещаю, – с той же твёрдостью в голосе сказал Вех. – Мой долг – тебя защищать. Я с честью принял этот долг и не отступлю от него. И ты меня прости, Ро…

III.

Несмотря на данное Рокси обещание, в которое входил и пункт «бросить курить», Вех курить не бросил, а только усугубил свою зависимость от вкусных сигарок. У него образовалась привычка – одна сигарка с утра, перед работой, и одна сигарка уже после работы. Парень чувствовал себя отлично, но выглядеть стал как изюм, хотя этого изменения в себе он не замечал. Чувство усталости подавлялось и скрывалось наркотическим эффектом. По этой причине он ложился в три часа ночи и спал всего четыре часа, затем просыпался и шёл в Центр Послесмертия как ни в чём не бывало, в позитивном состоянии. За четыре дня скурил он весь десяток приобретённых сигар, опустошив свой портсигар, потом выкрал из Центра четыре упаковки экситантина, ещё раз сходил к продавцу, отдал ему экситантин (две упаковки за предыдущую порцию сигар и две упаковки наперёд) и вышел с новым десятком таких же экспериментальных сигарок. Продавец обрадовался возвращению Веха за товаром и получению экситантина, но в то же время высказал необычайно похудевшему парню:

– Выглядеть стал хуже. Не перебирай с этим. Говорил же тебе – не более одной в день!

– Да-да, конечно, разумеется… – промямлил Вех в ответ и ушёл.

Но достаточно разговоров о пристрастии Веха к курению, ведь это был всего лишь один короткий эпизодик, один малозаметный кадрик во всём этом длинном фильме ужасов, который, однако, разворачивался не на экране в кинозале, а в реальной жизни.