В краю несметного блаженства

Война не была ничьим детищем или проектом, а началась своим естественным чередом, хоть обе стороны о ней и знали и к ней готовились. Люди всегда воевали, но, несмотря на этот факт, конкретно это столкновение носило характер эксперимента, причём, опять же, эксперимента для обеих сторон. Чтобы лучше прочувствовать этот момент и понять его, советую тебе представить, как два боксёра из двух разных спортивных залов по нечаянности встречаются в переулке тёмной ночью. Первый боксёр недавно с помощью тренера изучил новый удар, и второй тоже. Вид у них – угрожающий. Ты представь – шагают навстречу друг другу в безлюдном переулке две горы мышц с измятыми в сотнях различных боёв лицами, шагают и подозревают друг в друге опасность. Нервы не выдерживают, первый чешет лицо кулаками, а второй задирает рукава – эх, как же хочется опробовать эти недавно изученные удары! И вот один из них не справляется с напряжением, замахивается на противника и назначает коронный удар по голове, а противник в свою очередь замахивается на начавшего сражение негодяя, и происходит ошеломительная битва двух атлетов, двух стойких атлантов! Так же случилось и с этими двумя странами, с нашей и с их страной, и вместе с этим невозможно выяснить, кто нанёс первый удар, но удар этот обязан был произойти! Рано или поздно! Его невозможно было избежать! Таковы были рамки судьбы!

Во время Войны (а Война длилась около двадцати лет) испытывалось оружие нового типа – психологическое. Тысячелетиями битв доказывалось, что информационное влияние на человека гораздо страшнее любых винтовок, танков и самолётов. Подав ту или иную информацию под правильным соусом, можно без проблем вынудить прячущегося в окопе солдата сдать всё своё оружие, поднять руки и сдаться, а если он имеет высокое звание – то сдать в плен и весь свой отряд. И последние два столетия модернизировались не гаубицы со снарядами, а способы подачи нужной информации (зачастую дезинформации) и донесения её до врагов. Опять же, я пропущу данные способы, потому как, во-первых, они чересчур тошнотные и чудовищные, во-вторых, ты сам можешь о них узнать, покопавшись в исторических архивах, и в-третьих, это не пригодится для моего дальнейшего повествования.

Наша страна победила, с огромным трудом, но победила. Понимаешь, когда две сверхдержавы вгрызаются друг другу в глотки и зачинают борьбу, это никогда, запомни, никогда ничем хорошим ни для одной, ни для другой стороны не заканчивается. Да, я сказал до боли банальную вещь по типу: «На войне нет победителей», но в контексте глобальных политических элементов данное высказывание в корне меняет свою суть. Если слабая страна захватывается страной сильной, то тут всё лежит на поверхности и выводы напрашиваются сами собой, но дело принимает иные обороты, когда в поединке сталкиваются два идентичных (почти полностью) по своим параметрам государства. Начинается война принципиальная, война, на которой нет победителей, но не потому их нет, что обе стороны несут убытки и жертвы, а потому что ни одна из сторон ни за что в жизни не признает своей слабости перед противником. Это будет равносильно самоубийству и сродни покорному склонению головы перед её отсечением. Ситуацию усугубляет (и делает её цикличной, а то и вовсе непрекращающейся) равновесие, которое обеспечивается и подкрепляется наличием статуса сверхдержавы как у одной, так и у другой страны, а статус сверхдержавы зарабатывается непосильным участием народа, то есть борются, по сути, симметричные системы, отражения в зеркале, как два рассорившихся брата, которые, тем не менее, досконально друг друга знают. Поэтому Война растянулась на двадцать лет, на одну пятую века, на целое поколение. Дабы победить, необходимо было раскрепоститься в некотором роде, прощупать почву на территории врага, выйти за грани уже исследованного и на этой основе придумать нечто новое (я сейчас говорю об оружии), после чего успеть применить это нечто, пока против нас не успели применить уже чужие наработки.

Так уж получилось, что мы первыми внедрили наши наработки, а им, вместо внедрения своих, пришлось выстраивать систему защиты. Инициатива была на нашей стороне, и только через двадцать лет она дала свои плоды в виде победы. Опять же, это не была разгромная победа, и за ней не последовало ни захватов вражеских территорий, ни взятий в плен, ни вынесений невыгодных им условий и так далее. Просто были заключены соглашения об окончании войны и о мире, и всё. Но с этого история и началась. Я не зря в таких подробностях тебе всё это описывал. Без введения было бы затруднительно проследить за ходом мыслей и событий и прийти к тому, как, наконец, одна группа правительственных лиц решилась пойти на кое-какой неоднозначный шаг.