В краю несметного блаженства

По прошествии неопределённого времени в узком поле зрения Веха появились чьи-то размытые фигуры. Они приближались к дому со стороны поселения. Парень раскрыл глаза, протёр их кулаком и внимательно всмотрелся в эти фигуры. Шли люди, но странной формы: очертания их не были схожи с очертаниями простых людей. Кто-то напоминал ромб, кто-то – овал, кто-то шёл прямоугольником и так далее. Всего их было пятеро. Подходя всё ближе и постепенно увеличиваясь в росте, они становились отчётливее, и в один момент прояснилось, что вовсе не они – ромбы и прямоугольники, а предметы, которые переносились в их руках. Первый из группы, самый отчётливый, нёс что-то наподобие деревянного корыта, как предположил Вех, второй и третий тащили вдвоём какой-то тёмный шкафчик или большую тумбу, а четвертый и пятый, замыкавшие разрозненную колонну людей, несли высокую детскую кроватку. Её Вех чётко распознал. Они несли всю эту мебель и пыхтели, красные от солнца и утомления, кроме первого: он покраснел исключительно на солнце, так как нёс самое лёгкое и ни капельки не устал.

Дойдя до дома, взобравшись впятером на веранду и прогремев тяжёлыми ногами по скрипучим доскам, эти грузчики, набранные из жителей поселения, хаотически расставили принесённые деревянные вещи по краям веранды, гордо выдохнули, протёрли лбы, опустили руки, подошли к Веху, который заблаговременно убрал кресло и стоял, прижатый к стене, как бы не при делах, и воскликнули грубыми голосами:

– Ну, поздравляем с обременением, будущий папаша! Ха-ха!

Смеялись они не язвительно, а с душой, доброжелательно. Вех присоединился к их смеху, а после того, как все отсмеялись, спросил:

– И что это вы принесли?

– Всякое разное, – вызвался отвечать тот, кто нёс корыто. Корытом, к слову, оказалась хорошая глубокая детская ванночка. – Насобирали ото всех по чуть-чуть. Знаем, что вот-вот появится у вас ребёночек. Шкафчик – для вещей. Детскую одежду занесут тебе наши женщины попозже, когда выяснится, мальчик у вас или девочка. Сам как считаешь, а? Кто родится?

– Мальчик. И Рокси тоже за этот вариант.

– Прекрасно. Если девочка – тоже прекрасно! Всё прекрасно. Итак, вот шкафчик, вот ванночка, вот кроватка. Всё крепкое, сто лет прослужит! Будет вам и колясочка для малыша, и сани зимние с уютным спальным местом – всё у нас есть, не переживайте. Не одно поколение детей воспитали мы, а также деды и прадеды наши! Всем поможем, всем поделимся.

– Благодарю вас, мужики. – Вех осмелел, отклеился от стены и крепко пожал каждому руку. – Рокси будет довольна. Вы бы хоть меня позвали – помог бы вам тащить эту тяжёлую мебель.

– В дом не надо занести?

– Сам справлюсь. Ещё раз спасибо.

На этом и расстались. Задорные грузчики ушли налегке, а Веху предстояло переместить всю мебель внутрь, и при упорном заталкивании увесистого шкафчика через дверь он неоднократно жалел, что не воспользовался их помощью. Пропотев до основания, но тем не менее справившись со всем, что принесли жители, он пожелал принять душ и перед уходом в баню осмотрел свой с Рокси уголок, в котором они проживали. Кроватка со шкафчиком, конечно, втеснились в него и в целом никак не могли помешать нормальной жизнедеятельности, но всё же съели существенное количество пространства. Вех призадумался о собственном жилье, о просторном доме, где не придётся высчитывать лишние метры и где можно будет гораздо свободнее расположиться. Мечта эта, без сомнения, была осуществима в будущем, но в будущем неизвестном, необозримом, и необозримость эта казалась ему непреодолимым препятствием, через которое ему ни за что не суждено было пробраться. Он пугался собственных грёз. Хотелось подчинить время, приблизить его к себе, сделать не таким безграничным, установить рамки, в русле которых имелась бы возможность бестрепетно и предприимчиво действовать, но не выходило, и все дальнейшие перспективы оборачивались выходом за рамки, в потустороннюю и жуткую безграничность. Вех понятия не имел, кем родится у Рокси ребёнок – мальчиком или девочкой, а уже замахивался на такой столь грандиозный пункт, как личный дом. В голове его царила неразбериха. Он мылся и от навеянной мыслями злобы скрёб ногтями своё липкое тело, ещё не очистившееся от пота, впиваясь в кожу до белых следов.

Семнадцатого июля, спустя четыре дня после родов, девушку с запелёнутым младенцем, похожим на куколку бабочки, привезли обратно в поселение: завершилось её скорое восстановление, и была она в полном порядке. Вёз её всё тот же неизменный юнец. Когда встречали Рокси, то все его забросили и все о нём напрочь позабыли, но он не спешил уезжать, явно чего-то дожидаясь, и сидел в своём вездеходе, улыбаясь и наблюдая за тем, как на Рокси с малышом с радостными воплями набрасываются представители семьи Фландера во главе с Вехом.