В краю несметного блаженства

– Это ещё не всё. Он продолжил свои приключения и начал шляться со своими друзьями-наркоманами по всяким квартирам-притонам. Про Рокси забыл совершенно. Так и прихлопнули его на одной из квартир… Целое письмо мне на днях отгрохал из Органа Реабилитации, раскаивается, обещает по возвращении вернуться в нормальную жизнь.

– Не верь ему, Вех, и даже не отвечай на письмо. Всё врёт он. Ни единому слову не верь.

– Правильно, мама, я так и поступил. Для начала пусть отсидит, затем пусть вернётся и докажет свою преданность. А Рокси я взял под своё крыло. У неё были проблемы с родителями, и она, беременная, осталась практически в одиночестве. Я не мог не помочь ей. Теперь всё налажено. Живём вместе. Я с недавних пор полюбил её как родную, но особо с ней не сближаюсь. Держусь на небольшом расстоянии, так сказать, не хочу принимать на себя грех. Каким бы Донован ни был идиотом, но Рокси – по-прежнему его девушка, и в ней растёт ребёнок Донована, а не мой. Если она не примет Донована, если в дальнейшем она захочет остаться со мной – тогда и разговор пойдёт иначе.

Отобедав, они пошли домой в приподнятом настроении. Рокси успела вернуться домой раньше Веха и теперь сидела за кухонным столом, перебирая пальцами по кнопочкам на флешке и видимо наслаждаясь тем, что она себе на неё скачала. С приходом Веха и его мамы она замялась, заёрзала ногами, оставила флешку на столе, встала и направилась встречать их в коридор.

– Сидела бы, – с улыбкой подметила мама, намекая на беременность Рокси. – Меня зовут Элла. Вех рассказал мне про твою тяжёлую ситуацию. Что ж, ничего иного от этого засранца Донована я ожидать не собиралась. От него только беды и жди… Как ты, моя хорошенькая? И зачем только тебя жизнь связала с этим рыжим бесёнком?..

Они оккупировали кухню и заговорили о чём-то своём. Дабы не быть случайным слушателем их первой, но уже дружелюбной беседы, Вех занял противоположную часть квартиры, перенёс в мамину (отныне – мамину) комнату мольберт, а рюкзак оставил лежать на углу кровати.

IV.

– Прорвались… – одновременно выскочило из уст Эллы и Рокси, когда они, располагаясь во второй спальне в семь часов вечера и проминая под собой тонкий матрас кровати, сидели за экраном большого телевизора и наблюдали неблагоприятное шоу возле Министерства Культуры через единственный работавший на месте событий канал. Остальные каналы или вовсе не освещали эту тему, предпочитая продолжать трансляцию своей основной деятельности – музыки, фильмов или развлекательных программ, или всё же пытались её осветить, но потерпели сущие неприятности. Так, например, вертокоптер одной популярной медиакомпании, лавировавший между зданиями и проводивший прямой эфир с высоты птичьего полёта, снимая толпу кинувшихся на здание Министерства Культуры людей, остался без управления и разбился ввиду того, что кто-то снизу (надзорщик или военный) застрелил пилота через округлое лобовое стекло. Разбегаться было некуда, людская масса давила со всех четырёх сторон, и вертокоптер с грохотом упал на не имевших возможности спастись людей. Лопасти работали на всех мощностях, но, к счастью, они врезались перпендикулярно земле и потому не устроили жутчайшей резни. Подобная участь ожидала и другой новостной вертокоптер, который летал слишком низко над людьми и бесил всех своим ярким прожектором. В его сторону выкрикивались многочисленные ругательства. На сей раз пилота не пытались застрелить, но зато попытались, посредством швыряния непонятно откуда взявшихся камешков и булыжников, сбить сам вертокоптер. Боясь повторить судьбу предыдущего сбитого вертокоптера, пилот в срочном порядке ретировался с места штурма.

– Апокалипсис… – благоговейно произнесла Элла. – И ради этого мы живём? Ты только посмотри, Рокси. Настоящая гражданская война. Люди бросаются друг на друга, каждый изничтожает и себя, и ближнего за компанию. А сколько жизней было унесено под завалами этой летающей махины?

– Кошмар, тётя Элла. – Рокси нравилось называть так маму Веха, да и сама Элла была не против этого.