В кругах литературоведов. Мемуарные очерки

Характеристика Б. Ф. была бы не только не полной, но и ущербной, если бы она не давала представления о том, как сочетаются в нем ученый и организатор науки. Это два совершенно разных качества, разных таланта, и трудно сказать, который из них более ценен и редок. Всему миру известно имя Григория Перельмана, решившего проблему Пуанкаре и вошедшего в первую десятку гениев нашего века. Но что-то никто не предлагает ему должность директора института математики… От организатора науки требуются и особый ум, и особый такт, и особое умение проникать в души своих сотрудников, и еще много тому подобного. Всем этим природа щедро наделила Б.Ф., отсюда летопись его замечательных достижений, и сегодня еще не дописанная до конца.

Для меня это всегда было предметом отдельного восхищения, потому что сам я такими качествами не обладаю, всю жизнь стремился избежать подобных должностей, а оказавшись на какой-то из них, был, как сам я думаю, не на месте. Иное дело Б.Ф.!

В 1964 году он стал заведующим кафедрой русской литературы Тартуского университета. Его усилиями и его умением на ней был создан блистательный научный коллектив, центральной фигурой которого был Юрий Михайлович Лотман, сделавший крошечный эстонский город известным филологам всего мира. Позднее Б. Ф. рассказал, что вскоре после знакомства с Лотманом они по-настоящему подружились, пройдя вместе без ссор и охлаждений свыше сорока трудных лет.

Лотман скончался в 1993 году, спустя шесть лет Б.Ф. воздвиг ему своего рода памятник, выпустив в свет книгу «Жизнь и творчество Ю. М. Лотмана». Предложение написать ее автор принял, по его собственному признанию, «с честью и радостью», справедливо отдавая себе отчет в том, что какими бы достоинствами ни обладали другие исследования научных заслуг Лотмана, никто не соединит так тщательно анализ его творческой эволюции с реальной человеческой биографией, с конкретными, нигде не зафиксированными высказываниями и с конкретными чертами характера. Не раз, перечитывая эту книгу, которую Б.Ф. мне, разумеется, прислал, возвращался к мысли, что с ее страниц нам предстают два образа: образ ее героя и не менее колоритный и привлекательный образ автора.

С 1968 года Б.Ф. на протяжении десяти лет возглавлял кафедру русской литературы ЛГПИ имени А. И. Герцена. Обращало на себя общее внимание, что в те годы, отмеченные разгулом антисемитизма, именно через эту кафедру прошли и стали докторами наук многие одаренные специалисты с «неблагозвучными» фамилиями. Это была заслуга не одного Б.Ф., но его в первую очередь. Я сам защищал докторскую именно тогда, хотя и в другом месте, и «толкую» об этом, по выражению Твардовского, «не понаслышке, не по книжке». Мой в прошлом ученик, а ныне американский профессор, уже живя в Америке, писал, что для еврея защитить докторскую в те годы было подвигом. Скольким из нас не довелось бы совершить этот подвиг, если бы не Б.Ф. и его единомышленники!

Оставив заведование кафедрой, Б.Ф. перешел в Институт истории АН СССР, сейчас он главный научный сотрудник Санкт-Петербургского отделения Института истории РАН, что, конечно, вполне естественно, потому что по тематике и направленности своих работ он именно историк, точнее, историк общественной мысли и общественных движений, может быть, даже в большей степени, чем «чистый» литературовед. Но он не отошел при этом от литературы, о нет! Он был и остается незаменимым и несравненным организатором редакционно-издательского дела. Еще в 60-е годы он был заместителем главного редактора «Библиотеки поэта». Каждый, кто хоть немного осведомлен о работе этой редколлегии, подтвердит, что при главном редакторе В. Н. Орлове его заместители, будь то Б. Ф. Егоров или И. Г. Ямпольский, играли не меньшую, а порой и большую роль, чем их шеф. В выпуске вышедших тогда изданий, в постоянном противостоянии с мрачным монстром тех времен, главным редактором издательства «Советский писатель» Н. В. Лесючевским, многое легло на их плечи, и они выносили это с честью и достоинством.

Но еще большим, несравненно большим стал вклад Б.Ф. в работу серии «Литературные памятники». Он вошел в ее редколлегию сорок пять (!) лет назад, в 1971 году, в 78-м стал заместителем председателя, а с 1991 по 2002 год – председателем. И это был не зицпредседатель Фунт, не свадебный генерал. Определение магистральных направлений развития серии, планирование новых типов «памятников» всегда сочетались с пристальным вниманием к каждой книге, с зорким выискиванием в них даже мелких огрехов. Меру его требовательности довелось испытать на себе и автору этих строк.

Не секрет, что иные наши современники получают в подарок книгу, не раскрыв, ставят ее на полку и отписывают автору, как она им понравилась. От Б. Ф. такого не дождетесь. Он читает и реагирует соответственно. Вот ответ на мою монографию «Декабристы и русская литература»:

10 мая 1988 г.

Дорогой Леонид Генрихович!

Большое спасибо за книгу – сразу же стал ее читать. Она хороша свежестью и обилием материала. Несколько замечаний.