Читаем В ладонях судьбы...(СИ) полностью

   Сейчас август, скоро кончатся летние каникулы, и Ира пойдёт в школу. И её маленькая подружка пойдёт в первый раз - в первый класс. Когда начнётся учебный год, в их уютном дворе станет шумно и весело. Но на лето многие разъехались, кто куда, остались только они с Аллочкой, ну и конечно дворовый пёсик Робин Гуд, или просто Робка, - неизменный спутник и участник всех ребяческих игр. Чем бы ни занималась ребятня, он постоянно с ними. Прыгают через скакалку - Робка прыгает рядом, норовя схватить зубами верёвку. Играют в классы - выхватывает из-под ног биту... А сколько мячиков он прокусил своими остренькими зубками - и не счесть! Ну а если у них игра в прятки, то, не успеет ведущий сказать "я иду искать", как этот вредина уже стоит возле какого-нибудь укромного местечка и тявкает, подло подсказывая.





   Ирка сейчас живёт вдвоём с бабушкой, на Украине. Бабушка приехала к ним в гости и уговорила родителей отпустить дочку пожить у неё, потому что Жилхоз у бабули опять собирался отнять одну комнату из двух, хотя и обещали её сыну сохранить обе на время его длительной командировки в другой республике. Ира вновь вернулась в город, в котором жила с родителями и бабушкой в тяжёлые, послевоенные голодные годы, когда он был полуразрушен и мрачен... Но теперь он ей нравился: побелённые известью, большей частью одноэтажные дома под красными черепичными крышами, с верандами, увитыми диким виноградом или сине-лилово-голубыми колокольчиками "крученого паныча", они смотрятся очень уютно. Улицы ровные, с каменной мостовой и тротуарами, покрытыми крошащимися от старости плитами. Вдоль тротуаров растут акации и высокие тополя. И во дворах много зелени, цветов и плодовые деревья - черешни, шелковица... Вот у Аллочки, например, самый красивый дом в глубине двора. За калиткой вишнёвые и абрикосовые деревья, над дорожкой навес из настоящего, а не дикого винограда, а у дома много красивых цветов. Их домработница Клашка постоянно ухаживает за ними. Соседские ребятишки только через забор могут любоваться всей этой красотой - Клавдия за калитку не пускает. Мальчишки, правда, умудряются, когда стемнеет, воровать эти абрикосы, рискуя попасть под тяжёлую Клашкину руку. Такие дураки! Ходят потом неделю с горящими ушами!





   Папа у Аллы - капитан дальнего плавания. Приезжает домой он очень редко и всегда привозит своей любимой дочке много подарков - игрушек, платьев красивых. Только у неё одной есть куклы с закрывающимися глазами и говорящими "мама", всякие плюшевые мишки и прочие зверюшки. А с каким восторгом смотрят девчонки, когда эта семейка выходит из своей калитки. Папа в белом кителе с золотыми погонами и пуговицами, тётя Капа в шляпке с вуалью, а между ними, держа их за руки, идёт, прискакивая, нарядная и очень гордая дочурка. У ворот она оглядывается, машет им ручкой и сообщает, что они поедут на такси в кафе, мороженое кушать. " Счастливая"... - вздыхают девчонки, провожая завистливыми взглядами свою благополучную подружку. А потом Аллочка с родителями уезжает в отпуск куда-нибудь на курорт. Вот и теперь они недавно вернулись из Крыма, и Алла взахлёб рассказывала, как они катались в горах по канатной дороге, как плавали по морю на огромной яхте... На днях она рассказала Ире, как они с папой и мамой побывали в парке, катались на огромном чёртовом колесе, и это было так здорово!





   - А у нас тоже в парке есть такое же колесо! - сообщила ошеломлённой подружке Ирка. - Татка с Людой уже побывали, прокатились.



   - Нет там никакого колеса! - Алла даже ножкой топнула, - я там сто раз бывала и никакого колеса не видела!



   - Ну, значит, недавно поставили...



   - Всё равно там, наверное, не такое огромное! - не сдавалась маленькая упрямица. - Спорим?





   Они поспорили, хотя сравнивать эти штуки, установленные в разных городах, у Ирки не было никакой возможности. Но её хитрая маленькая подружка в случае проигрыша получала одну из Иркиных картонных самодельных кукол с набором нарядов из цветной бумаги. А на вопрос, что же получит Ира, если выиграет, Аллочка ответила, что она и так будет в выигрыше, если ей, Аллочке, удастся уговорить маму поехать в парк и взять с ними Ирку.





   И вот вчера Ира узнала радостную весть: тётя Капа, хоть и неохотно, но всё же вняла слёзным мольбам упрямой дочки и, скрепя сердце, согласилась.





   Почти весь вчерашний день Ирка была, к неудовольствию скучающей подруги, занята делами. Бабушка оставила ей, как обычно, задание. Она работает переплётчицей - переплетает документы. Имея всегда много работы, бабуля её даже домой приносит и, сидя вечерами, сколачивает, сшивает и оформляет всю эту прорву старых, больших и маленьких листов в красивые толстые книги, или, как она их называет, - папки. И у Ирки есть свои обязанности - делать заготовки для будущих книг. Вот вчера ей было наказано наклеить картону аж на тридцать папок! К приходу бабушки всё это должно быть готово. Кроме картона надо ещё приготовить надписи, а это довольно кропотливое дело. Аллочка всё порывалась помогать подруге, но только вся перемазалась клеем и её пришлось отмывать.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Липяги
Липяги

…В своем новом произведении «Липяги» писатель остался верен деревенской теме. С. Крутилин пишет о родном селе, о людях, которых знает с детства, о тех, кто вырос или состарился у него на глазах.На страницах «Липягов» читатель встретится с чистыми и прекрасными людьми, обаятельными в своем трудовом героизме и душевной щедрости. Это председатели колхоза Чугунов и Лузянин, колхозный бригадир Василий Андреевич — отец рассказчика, кузнец Бирдюк, агроном Алексей Иванович и другие.Книга написана лирично, с тонким юмором, прекрасным народным языком, далеким от всякой речевой стилизации. Подробно, со множеством ярких и точных деталей изображает автор сельский быт, с любовью рисует портреты своих героев, создает поэтические картины крестьянского труда.

Александр Иванович Эртель , Сергей Андреевич Крутилин

Русская классическая проза / Советская классическая проза / Повесть / Рассказ / Проза
Мизери
Мизери

От автора:Несколько лет назад, прочитав в блестящем переводе Сергея Ильина четыре романа Набокова американского периода ("Подлинная жизнь Себастьяна Найта", "Пнин", "Bend sinister" и "Бледное пламя"), я задумалась над одной весьма злободневной проблемой. Возможно ли, даже овладев в совершенстве чужим языком, предпочтя его родному по соображениям личного или (как хочется думать в случае с Набоковым) творческого характера, создать гармоничный и неуязвимый текст, являющийся носителем великой тайны — двух тайн — человеческой речи? Гармоничный и неуязвимый, то есть рассчитанный на потери при возможном переводе его на другой язык и в то же время не допускающий таких потерь. Эдакий "билингв", оборотень, отбрасывающий двойную тень на два материка планеты. Упомянутый мной перевод (повторяю: блестящий), казалось, говорил в пользу такой возможности. Вся густая прозрачная вязкая пленка русской набоковской прозы, так надежно укрывавшая от придирчивых глаз слабые тельца его юношеских романов, была перенесена русским мастером на изделие, существованием которого в будущем его первый создатель не мог не озаботиться, ставя свой рискованный эксперимент. Переводы Ильина столь органичны, что у неосведомленного читателя они могут вызвать подозрение в мистификации. А был ли Ильин? А не слишком ли проста его фамилия? Не сам ли Набоков перевел впрок свои последние романы? Не он ли автор подробнейших комментариев и составитель "словаря иностранных терминов", приложенного к изданию переводов трех еще "русских" — сюжетно — романов? Да ведь вот уже в "Бледном пламени", простившись с Россией живой и попытавшись воскресить ее в виде интернационального, лишенного пола идола, он словно хватает себя за руку: это писал не я! Я лишь комментатор и отчасти переводчик. Страшное, как вдумаешься, признание.

Галина Докса , Стивен Кинг

Фантастика / Проза / Роман, повесть / Повесть / Проза прочее