В любви все возрасты проворны (СИ)

— Не маньяк. Я так и знала! Я чувствовала на себе чей-то взгляд уже давно — противный, холодный, пожирающий. Поверить не могу, что всё это время это был ты! — орала она сквозь слёзы, размахивая руками. Её лицо вмиг исказилось в отвращённой гримасе. — Хотя, постой-ка: чему я вообще удивляюсь? Это же ты! Только ты мог додуматься следить за своей девушкой! Как это гадко, низко…

Теперь был черёд лопнуть терпению Сириуса, и это произошло намного быстрее и сильнее, чем он сам того ожидал.

— Гадко?! Да я только что спас тебя!

— Мне не нужна была твоя помощь! Я прекрасно справилась бы сама! — врала Гермиона в порыве ярости не только Сириусу, но и самой себе.

— Правда? Тогда в следующий раз я позволю этим ублюдкам схватить тебя и затащить куда-нибудь подальше в тёмный угол! Может, их грязные лапища тебе придутся по душе больше, чем я рядом, и ты позволишь им закончить начатое!

Гермиона безмолвно вздрогнула. Сириус мог бы продолжать и дальше, но мысли о том, что могло случиться с его дорогой девочкой только вызывали у него ещё больше ненависти и омерзения. Он замолк, запыхавшись от криков и распирающей его злости, с болью в сердце глядя на то, как Гермиона снова расплакалась.

— Гермиона… — уже спокойно подался он к ней с распростёртыми объятиями, но она обижено отстранила его:

— Не надо… Я больше не хочу ничего слышать.

— Нет, ты выслушаешь меня! — взвыл вдруг Сириус, и от страха Гермиона отпрянула назад. — Что мы с тобой всё время грызёмся из-за всякой херни? Разве ты не рада, что я оказался в нужное время и в нужном месте? Разве ты не понимаешь, зачем я украдкой наблюдал за тобой? Посмотри на меня, — он направил заплаканное лицо Гермионы прямо к своему, понизил голос, чтобы больше не пугать её. — Неужели ты не видишь? «Где сердце лежит, туда Бродяга и бежит».

И пусть на самом деле старая поговорка звучала не совсем так, как это представлялось Сириусу, Гермиона прекрасно его поняла. Его слова подействовали, она заметно обмякла. Её злость тотчас сменилась стыдом за то, что она так просто пошла на поводу своих эмоций и повелась с ним как с простым лгуном и пройдохой как многие, кто не знал настоящего Сириуса. Кто не видел его доброты, неустанной заботы и самоотверженности, которыми Гермиона всегда восхищалась.

— Я согласен, что, может, это был и не самый умный поступок в моей жизни — следить за тобой, — признал Блэк. — Но я просто… Ещё летом, после дня рождения Гарри, я совсем помешался и не находил себе места без тебя. Тогда я бы ещё не осмелился признаться тебе во всём и не знал, что мне делать. Но проклятье! Как же я хотел увидеть тебя! — со сладкой горечью вспоминал он. — Вот так мне и пришла в голову эта бредовая идея подкрасться к тебе поближе. Я несколько раз тайком встречал тебя после работы и провожал до дома, как сегодня. Раза три, не более. И только тогда, когда я просто до ломоты в теле хотел встретиться с тобой, но не мог — не в таком виде, не у всех на глазах. Всё это время я просто любовался тобой, моя восхитительная девочка, мечтая о том, чтобы больше не прятаться и быть там, с тобой, в своём истинном обличье.

Гермиона растерянно хлопала ресницами, слушая его. Какие же они идиоты, думала она. Сириус, что вёл себя как неугомонный влюблённый мальчишка, и она, что всё время обижалась на него за это как глупая неприступная девчонка. И пусть по сравнению с ним она и правда была ещё девчонкой, она знала, что он прав. К чему были все эти ссоры и обвинения на пустом месте? Пора бы им уже облагоразумиться. По крайней мере настолько, насколько это было возможно в их случае — просто приняв друг друга такими, как есть, со всеми странностями.

— Видишь? Нет здесь ничего злонамеренного, ничего пошлого или… гадкого, — тихо добавил Сириус в чашу вины Гермионы. — Я всё это затеял, потому что… я так люблю тебя, солнышко моё.

Гермиона широко распахнула глаза, взглянув на него. Да, он и правда прямо признался ей в любви и осветил её самым нежным взглядом, который только мог выражать все его истинные чувства к ней. Она до последнего считала, что услышать такие слова от Сириуса Блэка было сродни фантастике и даже сейчас, спустя месяц отношений с ним, не ожидала получить их в свой адрес. Она хотела бы ответить ему что-то, но была настолько поражена, что попросту онемела, вызвав у него умилённую улыбку.

— Я бы расцеловал тебя, как сумасшедший, но не хочу запачкать твои сладкие губки, — будто невзначай проговорил он, по-хозяйски оглядев крохотную гостиную. — Где у тебя здесь есть полотенца и что-нибудь, чтобы умыться? На мне не было столько дерьма со времён вынужденных скитаний в виде Бродяги.

— Ой, сейчас! — очнулась Гермиона, снова вспомнив, что вообще-то Сириус всё ещё был ранен и на самом деле выглядел далеко не самым лучшим образом со всеми пятнами грязи и крови. Она дёрнулась с места, чтобы побежать за полотенцами, но он успел поймать её за руку, мягко сказав:

— Не беги. Я сам всё возьму. А тебе пора расслабиться.