В логове львов

Солдаты вошли в ущелье и принялись спускаться вдоль него. Один из них, усатый мужчина, ехал верхом на лошади. Это, видимо, был их командир. Голову другого покрывала шапочка читрали. Халам, узнала его Джейн. Предатель. После того, что натворил Жан-Пьер, предательство представлялось ей преступлением, за которое невозможно простить никого. Следом двигались еще пятеро. Все коротко постриженные, в форменных фуражках и с юными, еще не знавшими бритвы лицами. Двое мужчин и пять совсем мальчиков, подумала она, не переставая держать в поле зрения Эллиса. Теперь он в любой момент мог подать ей сигнал. У нее заболела шея от необходимости наблюдать за ним, долго задирая голову вверх. Солдаты по-прежнему не замечали ее, полностью сосредоточив внимание на том, чтобы не споткнуться на неровной поверхности тропы. Наконец Эллис повернулся к ней очень медленно и спокойно, а потом взмахнул обеими руками.

Джейн снова вгляделась в группу солдат. Один из них взял лошадь под уздцы, чтобы она увереннее преодолевала выбоины на тропе. Джейн держала похожее на шприц устройство в левой руке, а указательный палец правой крючком обвила вокруг кольца. Один рывок пошлет электрический импульс по кабелю к взрывателю, тротил сдетонирует, и скала всей своей огромной массой обрушится на преследователей. Пятеро мальчиков, снова подумала она. Попали в армию, потому что бедны или глупы, или же по обеим этим причинам одновременно. Хотя, скорее всего, их просто призвали служить против их воли. И отправили в чужую холодную страну, народ которой глубоко ненавидел их. Они проделали долгий путь через горы, сквозь заледеневшие и дикие места, чтобы попасть под камнепад, который расколет им черепа, забьет им легкие землей, сломает позвоночники, грудные клетки. И они умрут в ужасающей агонии, издавая последние крики, задыхаясь, истекая кровью. А затем пять писем отправят гордым отцам и пребывающим в бесконечной тревоге матерям. С прискорбием вынуждены сообщить… Погиб в бою… Пал жертвой в героической борьбе против сил мирового капитализма… Совершил подвиг… Посмертно награжден медалью за отвагу… Выражаем искренние соболезнования… Какими же презренными покажутся все эти тщетные слова любой матери! Она вспомнит муки и страх, пережитые во время родов, вспомнит, как выкармливала сына в самые трудные времена, учила его ходить и умываться по утрам, писать свое имя. Как отправила его в первый раз в школу, наблюдала за его ростом, пока он не вымахал на голову выше нее. Как стал почти мужчиной, способным заработать себе на жизнь, взять в жены красивую и здоровую девушку, завести свою семью, нарожав ей вожделенных внуков. А потом Джейн представила себе материнское горе, когда она поймет, что все ее усилия, вся боль и тревога за сына оказались напрасными. Ее чудо-ребенка, ее взрослого, но все еще мальчика сгубили тупоголовые и бесчувственные мужчины, отправив на бессмысленную и бесцельную войну. Возникнет ощущение немыслимой потери. Безвозвратной утраты.

Джейн услышала крики Эллиса. Вскинула взгляд вверх. Он уже стоял во весь рост, не беспокоясь больше, что его могут заметить, размахивал руками и отчаянно кричал:

– Сделай это! Дерни за кольцо немедленно!

Но она осторожно положила взрывное устройство на землю рядом с краем берега ручья.

Теперь солдаты увидели их обоих. Двое из них начали взбираться по скале к тому месту, где стоял Эллис. Остальные окружили Джейн, направив стволы автоматов на нее и ребенка, но выглядели смущенными, даже растерянными. Она не обращала на них внимания и наблюдала только за Эллисом. Он же сам спустился со скалы в ущелье. Солдаты, пытавшиеся добраться до него, замерли, выжидая, что он будет делать.

Оказавшись на тропе, Эллис медленно подошел к Джейн. Встал прямо перед ней.

– Почему? – спросил он. – Почему ты не сделала этого?

Потому что они еще так молоды, подумала она. Молоды и ни в чем не повинны. Им вовсе не хочется убивать меня. Они не желают становиться убийцами. Но основная причина…

– Потому что у них есть матери, – ответила она.

* * *

Жан-Пьер открыл глаза. Коренастая фигура Анатолия возвышалась рядом с походной раскладушкой. У него за спиной сквозь отдернутый полог палатки внутрь проникал яркий солнечный свет. Жан-Пьер даже пережил несколько мгновений панического страха, не понимая, почему спал так долго, не мог ли пропустить чего-то важного, но затем вспышкой молнии в памяти всплыли события минувшей ночи.

Они с Анатолием разместились в лагере, разбитом на подходе к перевалу Кантивар. В половине третьего утра их разбудил капитан, командовавший поисковой группой, которого, в свою очередь, поднял несший ночное дежурство солдат. К ним в лагерь явился молодой афганец по имени Халам, доложил капитан. На смеси пашто, русского и английского языков он рассказал, что был проводником у двух беглых американцев, но они страшно обидели его, принудив бросить их на произвол судьбы. На вопрос, где эти американцы находятся сейчас, он ответил предложением провести русских к каменной хижине, где до сих пор должны были спать ни о чем не подозревавшие беглецы.