В логове львов

Она направилась к дому Мохаммеда. Самого хозяина могло не оказаться там – его вообще давно не было видно в кишлаке, но вместе с ним жили его неженатые братья. Такой традиции обычно придерживались во всех больших афганских семьях. Они тоже участвовали в партизанском движении, как и остальные, способные носить оружие молодые люди. Если она застанет кого-нибудь из них, он, вероятно, сможет снабдить ее хоть какой-то информацией.

Перед домом Джейн остановилась в нерешительности. Принятый обычай диктовал непременное условие. Сначала она должна была во дворе побеседовать с женщинами, занятыми приготовлением пищи, и только потом, после долгого обмена приветствиями и любезностями старшая из матрон могла зайти в дом и спросить мужчин, снизойдут ли они до разговора с гостьей. Она так и слышала где-то внутри голос своей матери: «Не пытайся ничего из себя строить, дочь!» Джейн ответила ей вслух:

– Пошла ты к черту, мама.

Не обращая внимания на женщин, она смелым маршем направилась к входной двери и зашла в основное помещение – мужскую гостиную.

Там находились трое: Кахмир Хан, восемнадцатилетний брат Мохаммеда, красивый юноша с реденькой бородкой, зять Мохаммеда – Матулла – и сам Мохаммед. Странно было застать в доме троих партизан одновременно. Они изумленно вскинули на нее взгляды.

– Да пребудет с вами Аллах, Мохаммед Хан, – сказала Джейн и, не дав ему даже возможности произнести общепринятый ответ, немедленно спросила: – Когда вы вернулись?

– Сегодня, – почти машинально ответил он.

Она присела на корточки, подражая их позам. Расстелила на полу карты. Трое мужчин рефлекторно подались вперед, чтобы взглянуть на них: они уже, казалось, забыли о нарушении Джейн этикета и простили ее.

– Взгляните, – сказала она. – Русские сейчас продвинулись вот настолько далеко, верно?

Она повторила пальцем линию, указанную ранее Эллисом.

Мохаммед кивком подтвердил ее сведения.

– И каков теперь наилучший путь, чтобы выбраться из страны?

Все сразу изобразили на лицах сомнения и принялись покачивать головами. Это выглядело нормально для сельских жителей. При обсуждении сложных вопросов им нравилось устраивать настоящее представление. Джейн думала, что нашла объяснение такой манере поведения. Знание чисто местных реалий давало им, пожалуй, единственное преимущество перед иностранцами, к числу которых принадлежала она. Как правило, она относилась к их замашкам спокойно, но сегодня ей не хватало терпения.

– Почему бы не воспользоваться этим маршрутом? – спросила она с нажимом, проведя черту, параллельную пределу занятой русскими территории.

– Слишком близко к вражеским позициям, – ответил Мохаммед.

– Тогда здесь? – Джейн более тщательно обозначила путь, следуя контурам, нанесенным на карту.

– Не годится, – снова возразил он.

– Почему?

– Потому что тут… – он ткнул в точку на карте, от которой расходились в стороны две долины и где Джейн недрогнувшей рукой провела свою линию через горный хребет, – …нет седловины.

Седловина служила синонимом перевала.

Джейн указала на маршрут, пролегавший дальше к северу.

– А если так?

– Еще хуже.

– Но ведь должен быть какой-то иной способ выбраться за границу! – воскликнула Джейн. У нее возникло ощущение, что им даже доставляет удовольствие видеть ее разочарование и огорчение. Тогда она решилась бросить нечто слегка обидное для них, чтобы встряхнуть и заставить думать. – Неужели ваша страна – это дом с одной дверью, и она становится полностью изолированной от внешнего мира, если вы не можете пользоваться перевалом Хибер?

Фраза «дом с одной дверью» на их языке служила эвфемизмом сортира, отхожего места.

– Разумеется, нет, – сдержанно отозвался Мохаммед. – В летние месяцы существует так называемая «Масляная тропа».

– Покажите мне ее.

Палец Мохаммеда изобразил сложный путь, начинавшийся строго к востоку от долины, проходившей затем через несколько очень высоких перевалов и вдоль русел пересыхавших летом рек, потом сворачивавший на север к предгорьям Гималаев. Наконец он пересекал границу рядом с началом необитаемого Вайханского Коридора, прежде чем совершить последний поворот на юго-восток к пакистанскому городу Читрал.

– Вот как нуристанские торговцы доставляют свое масло, простоквашу и сыры на рынки Пакистана. – Он улыбнулся и дотронулся до своей круглой шапочки. – Точно так же мы получаем для себя головные уборы.

Джейн поняла, почему они назывались читрали.

– Отлично, – сказала она. – Значит, мы отправимся домой этой дорогой.

– Не сможете, – резко возразил Мохаммед.

– Отчего же?

Кахмир и Матулла обменялись понимающими взглядами и улыбками, но Джейн проигнорировала их реакцию. После паузы Мохаммед пустился в объяснение: