В месте здесь

– Героически отвечаю на каждое твоё послание. Просто мне как-то нехорошо вчера было, а я в такие моменты ни с кем не могу общаться.

– Понимаю, что ты героическая, но опять беспокоюсь, что с тобой было. И я тоже во многих случаях стараюсь уползти в угол и никому не показываться… но, если это тебе чуть поможет, могу просто около тебя быть, ничего не говоря, или рассказывая что-то вполне нейтральное, это помогает иногда.

– А всё-таки некоторая недоступность, по-моему, способна существенно подогреть интерес к объекту.

– А вот и нет! По крайней мере, для меня – нет. И оттого, что мы так быстро оказались помнишь где, у меня к тебе интерес не остыл, а скорее наоборот. Недоступностей и так получается много, так что нарочно их создавать незачем.

– Спасибо тебе за отзывчивость, но вчера это было физическое, а не душевное вовсе. И всё уже прошло. Кошку испорченную в пищу употребила. Буду знать теперь, какие это коварные животные. Привези мне альбом с фотографиями Нью-Йорка. Не  обязательно архитектуру. Всё, что будет изображено относительно этого города, и чтобы непременно передавало его атмосферу.

– Ты в поезде – или уже нет? – я до шестого в Америке – уже начал ждать.

– Я в Одессе. Я влюблена в город. Я здесь остаюсь. Наша встреча под вопросом. У меня тут всё музеи в основном. Cначала в музей западного и восточного искусства, потом в музей современного искусства, а потом посмотрим. Вообще здесь очень уютно. Люди доброжелательны до безобразия (этак поживу тут и уверую в то, что плохих людей не бывает, и буду травмироваться постоянно при столкновениях с действительностью). Тут практически нет магазинов одежды, а если есть, то очень дорогие, зато везде сплошные интим-салоны, агентства недвижимости, парикмахерские. Этакий вот местный пунктик.

– И правда, зачем одеваться? Украситься в парикмахерской и заниматься любовью, для чего нужно место в недвижимости. Одесса отличная, свободная, ленивая и легкая, но её можно попробовать устроить самим, устроил же её де Рибас.

– Ты и правда уже в Америке? Ну и как там тебя аборигены встречают? Как Айова? Какова вообще у тебя культурная программа?

– Прилетел через Франкфурт, Чикаго и Сидар Рапидс, больше суток в пути, тут сейчас полночь, ужасно хочу спать, но написать тебе хочу больше. Программа литературная – а сам штат в сплошной кукурузе. Но будет ещё Нью-Йорк. Люди в Одессе доброжелательные, но хитрые, так что поосторожнее, а то кисточки украдут.

Пористый город широких солёных лестниц,
кудрявых домов на горбах лоточников-улиц.
Мраморный полдень идёт по проспекту вместе
с толпами слухов, что по пути разулись.

И в сверканье коленей и смехе сушек

так и ждёшь, что кто-то окликнет: «Боря!»
В свисте ветра и хрусте сухих ракушек
каждый день между озером жить и морем.

Твёрдых каштанов на голову падающие подарки,

медузы из древним греком потерянного мыла.
Бьёт хвостом и фыркает крокодил в зоопарке
на того, кто подходит к нему унылым.

– Ты мне опять снился, но уже в каком-то неприятном контексте, будто ты мне позвонил и сказал, что знать меня больше не хочешь, и чтоб я с тобой даже не вздумала здороваться, если встречу на улице. Вот так вот. Это правда?

– Неправда! Я тебя очень хочу знать и вообще хочу.

– А ты мне опять снился (просто безобразие какое-то), но как будто ты очень занят и времени на меня нет. И что это мне такие навязчивые сны снятся?

– Тут не Китай. Всё плотно. Позавчера встреча со студентами, дискуссия о переводе, об изменении языка в современной литературе, вечером встреча с писателями из других стран, еле успел их почитать на сайте университета перед. Вчера в Амана – колонию сектантов, которые в девятнадцатом веке жили общиной, а в двадцатом успешно из коммунизма выбрались. Там сад хороший. А сегодня вечером чтения в книжном «Прерия». И так далее. Только сегодня немного отоспался – чего и тебе желаю. По кампусу бегают кролики и белки. Приезжай, для рыси еда есть.