В море, на суше и выше...

— Ну-у, — бормотал он, скатываясь по трапику на бетон пирса, — я щас ат-дах-ну-у!!! Мы дуреем на этой войне, Д'ар-тань-ян-н-н! — пропел он с интонацией Владимира Семеновича, совмещая несовместимых классиков — Мы ус-с-с-пеем доесть этих кур-р-р!

И, как был, без шапки и в снаряжении, с оружием, рванул из части через забор. На волю!

Созвучный этому выражению глагол как-то сразу приходит на ум — гулять! Естественно. В кабак! И неважно, что скрывается за этим словом, неважно, кто и как на тебя смотрит, ведь идет, летит, несется! Свободное самовыражение! Ду-ша! На-рас-паш-ку! Кстати, говорят, потом он не мог ничего вспомнить. Ну, неудивительно...

Танцы на столе... Звон стекла... Ветер в лицо...Неважно, куда, главное — через зиму и снег, ветер и метель, холмы и кусты! Кусты!!! Кусты... Кусты? Сбился с курса... Забл... Ага.. ну, щас...Тяжело дыша, безумный взгляд по сторонам... И вдруг, где-то там, в темноте, мелькнул огонек! Из глубин потопленного разума продувала балласт опасная ассоциация с Прометеем...

«И-й-а! Дам! О-гонь! Лю-дям!», — и, указав себе направление рукой, греческий герой рванул вперед. Через тернии!

В единственной в здешних краях гражданской медсанчасти со стационаром на двадцать койко-мест все спали. Все шестеро обожравшихся тухлой икрой докеров и одна пожилая уже медсестра. В комнатке приемного покоя традиционно горел свет.

Далее в хронологическом порядке:

1. Проснувшаяся от резкого удара в дверь медсестра обнаружила сползающего по косяку капитан-лейтенанта морских частей Пограничных Войск, в шинели, без головного убора, с окровавленным лицом и ладонями (кусты) и при оружии;

2. На вопрос медсестры «Что с тобой, милок?» растекшийся по порогу офицер неожиданно резко и громко заявил, что пока они здесь спят, пограничники доблестно отражают удар третьей уже волны воздушно-кавалерийско-морского десанта. Причем из соображений скрытности враг использует исключительно луки, стрелы, копья и деревянные тараны. Офицер очень хотел сказать, что десант — манчжуро-японский, так как слышал где-то, что Манчжурия и Япония как-то связаны, что-то было у них в истории общего, и потому еще, что не могли они так охаметь по-отдельности во время его дежурства. Только попробуйте выговорить слово «Манчжурия» после хотя бы полпузыря. А механик-то в это воскресенье оставил такую дозу настолько позади, что даже смешно. Ха-ха. Так что медсестра поняла, что десант — м-ма-дьяро-японский. Что тут такого? Офицер-то весь в крови...Ранен, значит, в бою. Врагов, по традиции, не считают, где уж там выяснять национальность. Тем более, медсестре;

3. В санчасти упомянутым офицером был произведен экстренный подъем больных, одевание, построение, проверка формы одежды, после чего состоялось доведение обстановки и постановка задач, а именно: рытье окопов по периметру санчасти с оборудованием огневых позиций на танкоопасных направлениях. Рытье осуществлялось лопатой, ломом, багром, ведром и топором с пожарного щита. При этом один больной, по фамилии Полумедведев, которому было предложено, на выбор, рыть окопы огнетушителем или ящиком с песком, учинил попытку позорно дезертировать вглубь острова, но был отловлен остальными трудящимися больными и после восстановления патриотических чувств стал рыть окопы самим пожарным щитом;

4. Офицер же некоторое время управлял работой личного состава непосредственно из ординаторской, получив предварительно от медсестры, оказавшей ему первую помощь, трехлитровую бутыль спирта «для сопутствующих нужд»;

5. И только убедившись в наличии трудового энтузиазма и понимании поставленных задач среди работающих докеров, офицер оставил расположение санчасти, пообещав проверить ход работ к утру, при этом отсутствовавший форменный головной убор на нем был заменен белым докторским колпаком. Остатки сопутствующего спирта убыли вместе с офицером.

Сквозь ночную тьму шел снег и... Во дворе санчасти, подбадривая друг друга гулкими криками, рыли окопы больные докеры. Медсестра позвонила в охрану порта — как там десант?

— Какой десант, дура? — сказали ей, — Четыре часа утра!!!

— Э-э.. мадьяро-японский!

— Че-го?!

— Мадь-я-ро-я-пон-ский! Погранцы давно в одиночку воюют!

— Ни хрена себе! — сказали ей и на всякий случай объявили пожарную тревогу. Мало ли.

И еще позвонили на самую верхушку острова — точку ПВО — не видно ли, как там десант?

Граждане! Ну сколько можно повторять! Никогда не шутите с ПВО! Они же при заступлении сдают чувства юмора на ответственное хранение. В специальные сейфы. Не знали? То-то! Работа такая.

Короче, не прошло и пяти минут, как бодренький дежурный генерал в ГШ ПВО воткнул узловатый палец в текст шифровки и схватил телефонную трубку:

— Какой десант?! Какой, мать-мать-мать, десант?!! По буквам давай!!! Марфа! Анфиса! Двора! Знак?! Какой знак??!Я те щас такой знак на жопе нарисую!!! По новой давай!!! Быстра-а-а!!!(На том конце сообразили) Варфоломей! Еремей! Никодим! Гарик! Ефстафий! Ромуальд, е.. Что?! Венгерский?! Ты дурак, да?!! Венгры?!! В океане?! И еще японцы?!! Быть на связи!

Хвать другую трубку: