В море, на суше и выше...

«Нет, вы подумайте, какая сука, — делал вид, что никак не может успокоиться Драгун, — облевать прямо в моих руках суточный план части, и это вместо того, чтобы просто утвердить его! Прекрасный продуманный и взвешенный план, который он должен был утвердить — просто вот так взять и облевать! Нет, я не стану его переделывать! Какая гадость — взять и облевать!» Немногочисленные слушатели, заценив сообщение, разбредались по теплым каютам, вяло обсуждая возможные причины только что обнародованного конфуза.

А Драгун, даже оставшись в гордом одиночестве, продолжал страдать и сотрясать пространство ритмичными вспархиваниями кончиков своих нафабренных иссиня-черных усов, которые, подобно «небесным ласточкам», безуспешно рвались полетать над парящим заливом, который опять странно пах арбузной мякотью.

Оборотень

Худощавый мужчина затрапезной наружности неуверенно вошел в винно-водочный отдел.

Его изможденное лицо, изборожденное ранними морщинами, синева вокруг печальных глаз и седая суточная щетина наводили на мысль о принадлежности их обладателя к религиозной секте, практикующей аскетизм.

В простом сером плащишке и спортивных штанах, с клеенчатой хозяйственной сумкой в руках мужчина ничем не выделялся среди публики, толкавшейся у прилавка.

«Алканавт», — наметанным взглядом сразу определила для себя социальный статус нового посетителя матерая продавщица, обслуживая короткую, но нескончаемую очередь.

Аскет, между тем, был начальником политического отдела дивизии атомоходов, заявившимся в магазин по случаю выходного дня «по гражданке».

С присущей ему партийной скромностью он дождался своей очереди, положил деньги на прилавок и, тыча пальцем в сторону какого-то крепленого пойла, робко поинтересовался у труженицы прилавка крепостью этого солнечного нектара.

Краснорожая толстуха сначала не поняла, а когда до нее дошел смысл вопроса странного доходяги, почему-то подпрыгнула и с криком «Да бери — НАЖРЕШЬСЯ!!!» грохнула перед покупателем требуемую бутылку.

«А начпо?!» — ехидно спросите вы...

А начпо, мгновенно оценив ситуацию, вдруг странно скукожился, громко просипел: «Прости, сестренка!» — и шаркающей походкой записного алкоголика вышел из магазина.

Леопольд

«Быть или не — вот в чем вопрос/»

Шекспир, «Гамлет»

Из-за поломки подъемного крана погрузка ракет на подводный крейсер остановилась, и настал неожиданный перерыв, для заполнения которого офицерский состав атомохода собрали в кают-компании.

То, что никто не знал причины сбора, было делом обычным, и потому каждый стал заниматься своим делом: кто-то пытался дремать, кто-то беседовал, один «старый майор» колотил кулаками по столу и дурашливо орал: «Картошки и мослов!», другой — виртуозно дудел в воображаемый саксофон и т. п.

Наконец объявился старпом и сообщил, что сейчас замполит приведет представителя политотдела, который «ответит на вопросы». Какие такие вопросы? Вопросов ни у кого не было, — и все почему-то опять зашумели.

Командир БЧ-5 встал и, яростно выдохнув: «А не пошел бы я на ...!?», покинул кают-компанию. Старпом, побаивающийся взрывного и авторитетного механика, возражать не решился, но других, пожелавших смыться следом за ним, решительно осадил.

Впрочем, бурчали недолго, т.к. вскоре в сопровождении лодочного зама в кают-компанию втиснулся персонаж, обряженный в синее «РБ» без опознавательной бирки на нагрудном кармане. Это был инструктор политотдела капитан 3 ранга Леопольд Пендайкин, тут же объявивший публике, что прибыл на пароход по приказу начпо «осветить текущий момент и ответить на вопросы».

Внешностью инструктор напоминал безвредного мучного червя, покрытого белесыми волосами и украшенного очками в тонкой золотой оправе. Вне разговора он имел привычку, прикрыв глаза, складывать губы трубочкой и вытягивать их вперед на манер чернокожих служителей африканского культа «Вуду» (правда, злобный лодочный лекарь утверждал, что это движение характерно для периода внутриутробного развития плода, а у Пендайкина это сохранилось в силу какого-то природного недоразумения), а во время разговора — многозначительно бормотать загадочное слово «dirigere».

Его нечастые появления перед массами всегда сопровождались яркими словесными новациями, которые с восторгом впитывались слушателями, а затем разносились по миру.

Безучастно отбубнив о «необходимости донести грозные ракеты до точки залпа» и «неизбежной победе передовой системы в противоборстве двух антагонистических мировых систем», Пендайкии, не оправдав ожиданий почтенной публики закончил «текущий момент» и попросил задавать вопросы.