В начале было Слово, а в конце будет цифра

Константин Петрович Победоносцев всячески препятствовал введению в России Конституции, поскольку она неизбежно навязывает власть числа. «Каждый голос сам по себе ничего не значит, – говорил Победоносцев, описывая этот механизм. – Но тот, кто сумеет прибрать к себе самое большое количество этих голосов, становится господином силы, господином правления и вершителем воли…»[502] Таким образом, «при демократическом образе правления победителями становятся ловкие подбиратели голосов, механики, искусно орудующие закулисными пружинами, которые приводят в движение кукол на арене демократических выборов».

О том, что демократия – диктатура количества, много раз говорил и писал также митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев): «Иными словами, воплощение демократической идеи означает преимущественную власть количества над качеством, власть невежественной, искусно управляемой из-за кулис толпы над многовековым народным идеалом – абсурдную ситуацию, в которой понятия Истины и справедливости, добра и зла пытаются определить арифметическим большинством голосов»[503]. Количество измеряется числом, а число выражается с помощью цифр. Поэтому политическую систему, в которой власть определяется количеством голосов и капиталов, правильнее называть не демократией, а числократией.

Капитализм – общество числа

Числократия – одна из сторон того общественного строя, который возник несколько веков назад и получил название «капитализм». Что такое капитализм? – Сегодня его определение уже несколько размыто по сравнению с тем, что мы читали в учебниках политической экономии и исторического материализма в советское время. Приведу определение из «Википедии»: «Капитализм – экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, формальном юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала, к получению прибыли». Слов в данном определении много, но самое главное в нем – «увеличение капитала», «получение прибыли». Это, если хотите, цель, мотив, «программа», определяющая развитие данного типа общества. А «частная собственность», «формальное юридическое равенство» и «свобода предпринимательства» – производные от цели наращивания капитала признаки (более того, они формальные и необязательные).

Кроме того, «увеличение капитала» – цель не вполне экономическая. Она складывалась в обществе веками, подспудно. А в эпоху Реформации и буржуазных революций она вышла из «подполья», стала официальной, получила одобрение со стороны части общества и стала навязываться другой части общества, которая с этим не соглашалась. В советское время в учебниках по политической экономии капитализма среди экономических законов на первое место ставился «основной экономический закон капитализма». Вот его формулировка, «отшлифованная» в идеологическом отделе ЦК КПСС: «Производство максимума прибавочной стоимости и присвоение ее капиталистами путем эксплуатации наемных работников» (привожу по памяти). Фактически это короткая формулировка следующего фрагмента из «Капитала» Карла Маркса: «…Движущим мотивом и определяющей целью капиталистического процесса производства является возможно большее самовозрастание капитала, т. е. возможно большее производство прибавочной стоимости, следовательно, возможно большая эксплуатация рабочей силы капиталистом»[504].

Не буду утомлять читателя цитатами из Маркса, но он совершенно справедливо обращал внимание на то, что речь идет о приумножении не состояний и богатств, а именно капитала. В предыдущие века и даже тысячелетия были богатые, которые стремились стать еще богаче. Но всё-таки это стремление было обусловлено желанием комфорта, максимизации удовольствий как плотских, так и утонченных, нематериальных. Маркс подмечал, что приумножение капитала стало уже «искусством ради искусства». Оно уже стало утрачивать связь с традиционными потребностями человека. Приумножение капитала стало противоестественной потребностью нового рода, своеобразной иррациональной страстью. Впрочем, Маркс уже не углублялся в происхождение этой страсти. Он просто констатировал ее появление и описал экономический механизм ее реализации. Примечательно, что нам, студентам, профессора политической экономии не объясняли, почему же несколько веков назад неожиданно часть общества «заболела» страстью приумножения богатства. Просто констатировали, что эта страсть была легализована в результате буржуазных революций – прежде всего, голландской, английской и французской.