В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

Она: святой небесный пух
И акварельное дрожанье,
А у меня – спиртовый дух,
И черти (или каторжане).

Она… Она совсем не та —

Не Маргарита, но блондинка.
Невинность, нежность, чистота.
Несовременность поединка.

Живу с газетой. Например:

С Богемией, учётной ставкой,
Трухой сценических премьер,
Самоубийственной удавкой.

Её глаза глядят с полос,

Из нонпарели и петита.
И смех её – белей волос…
Блондинка – но не Маргарита[1].

Начальник станции

Ни валко, ни шатко
Служа колесу и прогрессу,
Пунцовая шапка
Выходит навстречу экспрессу.

Весь в месиве снега и дыма,

Немыслимый скорый
Проносится мимо
Хрипящей искрящейся сворой.

Начальник, бедней погорельца,

Взирает, нахохливши плечи, —
На два эти рельса,
На злые железные плети.

Не надо провидца, —

Вся жизнь улетает в безвестье.
И в небе кривится
Луна и ветвится созвездье.

С пустого перрона

Посмотришь: ни жарко, ни зябко.
Фонарный желток. И ворона.
Пунцовая шапка.

Рождение песни

Не строю, не вершу великие дела, —
Сижу, а надо мной акация бела,

И ветер облачный в её ветвях ютится,

И вьёт своё гнездо щебечущая птица,

И есть мелодия древесной той тиши:

Прислушивайся к ней и на песке пиши.

Я дудочку беру и песню подбираю,

Играю ветру в тон, и дереву, и краю,

И облако звучит – окраски неземной —

Над песенным холмом, акацией и мной.

Дождь

Дождь на стеклянных тонких ножках
Бежит по саду, тяжелея.
Вся влага – в лепестковых плошках.
Восторженно хрустит аллея.

Над рощей старая берёза

Развесила дырявый купол,
И над водой пучки рогоза
Торчат безрадостнее пугал.

Гром с каждым разом говорливей,

И молнии уже не в ножнах.
По всей вселенной скачет ливень
На тоненьких стеклянных ножках.

Утерянный рай

Мы слышим в ночи беспредельной,
Как плачет колодезный ворот,
И этой тоске журавельной
Сердца негасимые вторят.

Вдали разорённой Европы

Мы гарь мировую вбираем.
Но наши просёлки и тропы
Мерцают утерянным раем.

Он с нами повсюду: в Канаде

И в южной хмельной серенаде,
В Каире, в золе и во зле,
В Бомбее, Сиднее, Гранаде,
Везде – на земле и в земле.

Времена года

Весна

От любви соловьиной оглохнув, ручей разрыдался.

Лето

Груша, упавшая с ветки, кузнечика навсегда прервала.

Осень

Листья леса кружатся на ветру, будто безумные белки.

Зима

Даже гений белым по белому живописать не может.

Механический ангел