В начале пути

Я лежал на кровати и смотрел в потолок, не обращая внимания ни на что. Страж ещё был здесь, с нами. ИСИС через передатчик сообщил, что он как раз пытается скормить Выправителю старый полустёртый конструкт вместо нашего пса. Правда, он признавал, что это всего несколько дней отсрочки. Но мне было плевать…

Всё что я делал — было напрасно. Это надо было принять, понять и отпустить. А я не мог!.. Пялился в потолок и не хотел ничего больше. Только лежать, только смотреть в потолок, только молчать… ИСИС что-то ещё говорил мне через передатчик, но его слова пролетали мимо моих ушей и сознания. И Араэле что-то говорила. Но я уже не воспринимал чужие слова. Хотелось, чтобы меня просто оставили в покое. А мне не давали спокойно лежать.

Забегая вперёд, скажу, что я пробыл в этом странном состоянии почти сутки. Я не ел, не пил — просто лежал. И молчал. Араэле заставила ИСИСа поднять меня с кровати и перетащить до «Мэлоннеля», надеясь, что хотя бы там я приду в себя. Но я просто зашёл в свою каюту, упал на кровать и продолжил лежать.

Потом жажда всё-таки победила, и мне захотелось пить. Графин с водой обнаружился на столе. Я жадно пил воду, позволяя холодным струям стекать мне за воротник, и это немного помогло. Я, наконец, обратил внимание на то, где я нахожусь — и что вообще вокруг происходит. Не то чтобы мне это было интересно… Для меня всё было кончено. Всё оказалось напрасным. По земным меркам я потерял десять лет жизни, а ещё был кинут и обманут.

У меня не было времени, чтобы всё исправить, и я уже не мог ничего переиграть. И ведь я сам отдал активатор — последний активатор! — в руки изначальному, хотя мог бы и упереться… Можно ведь было потребовать сначала открыть врата в Эдем!.. А я решил был честным и выполнить все обязательства до конца. Ложь… Он провёл меня… Всё было ложью… А я — самым распоследним дебилом… Эта мысль всё билась и билась в голове, будто что-то да значила — совсем, как птица пытается вырваться из запертой клетки… И я даже вспомнил, что однажды читал что-то подобное, как будто совсем близкое и понятное теперь… И такое непонятное тогда… Совсем недавно же читал! Да, вот оно!..

Открыв ящик стола, я вытащил дневник Перо и принялся спешно искать последнюю запись. Пробежав глазами первые строчки, я уцепился взглядом за ту, которая отражала моё состояние как нельзя лучше:

Не отпускай — я ведь знаю, что тебя ждёт, хоть давно уже ничего не знаю. И ждёт ли тебя что-нибудь? Или кто-нибудь? Или тебя никто не ждёт, и ты никому не нужен — а если и нужен, то для чего?

Мне надо было отпустить ситуацию. Я точно это знал! И тогда станет легче, проще и спокойней… И всё же Перо писал: «Не отпускай». Почему? Что ещё я могу сделать? Принять? Смириться? Или снова сжать зубы и переть буром вперёд?

Чтобы провести тебя? Куда? Или зачем? И почему в этом проведении сокрыта ложь, которая не ложь?

Каким бы бредом ни казалась эта фраза, но бредом она казалась только раньше… Сейчас в последней записи сумасшедшего старика смысла было куда больше, чем в ином понятном и точном прогнозе. Перо всегда обращал внимание на то, что было неважно. И почти не упоминал важного. Его мозг, разделённый между птицей и человеком, работал именно так. Зацикливался на неважном, играя с ним словами — в то время, как вся суть часто умещалась всего в паре фраз.

Четыре вопроса вмещали в себя больше смысла, чем казалось вначале… К ребусу, который Перо загадал на прощание, прилагался ключик. И этот ключик был невидимым — пока не появилось отверстие, куда его надо вставить. Ситуация с изначальным, его ложь и его попытка провести меня во Врата Вечности вслед за собой — всё это стало ключом к разгадке.

Играя словами, старый Перо пытался сказать, что знает, что ждёт меня впереди. Он знал, что я буду думать, будто меня больше ничто не ждёт. И никто не ждёт, потому что я в таком состоянии не нужен даже информационным конструктам. И всё это случится, когда изначальный обманет и попытается провести меня через Врата…

Я вернулся к первым строчкам послания. И внимательно вчитался в них:

Друг… Или недруг? Вероятнее, друг, чем недруг. Или ты что-то между другом и недругом? Возможно, что недруг, притворяющийся другом, однако друг, если вижу, как друга.