В небе над нами

Солнце садилось, лишь немного света ещё озаряло небосвод. В четырёх метрах — новая «жарка», на траве — изувеченные останки, будто бы только что вырытые из могил, а прямо на Ярого с неподдельным интересом вытаращился Кисель. Его комбез насквозь пропитан кровью, в руках напиток сжимал дробовик Ярого, который тот оставил, у ног валялся брошенный АК-154 и рядом несколько опустошённых магазинов.

— Что это было? — выпалил Ярый.

— Писец горелый, — ответил Кисель. — «Часы».

«Часы» — аномалия, замедляющая время или, как её называют сталкеры, «тик-так». Для попавшего в неё время мелькает, как в быстрой перемотке видеозаписи, а вот на самом деле проходит несколько часов.

Выяснилось, что пока Ярый погружался в лупер, «свободовцы» так и не появились. Зато пришли бандиты, с которыми Кисель разделался при помощи ручного пулемёта, а когда кончились патроны, прибежали зомби, семь штук. От них сталкер отбивался на пределе сил час кряду, пока, наконец, не перебил всех в результате длительного месилова. Потом ещё появились псевдособаки, от которых Кисель успел спрятаться на дереве. Сталкер таки был ранен в правый бок, но, к счастью, лишь по касательной.

— Прости, Киселёк, — извинился Ярый. — Не учуял аномалию. Идти сможешь?

Спустя сорок минут отдыха и банку энергетика, выпитую Киселём, выдвинулись.

2

А лесочек-то действительно тихий.

Ах, как тихо! Место запретное во всех смыслах, потому и тихое — только тишь да деревья вокруг. Поначалу кажется, что тишина напряжённая, потом перестаёт, свыкаешься. Аномалии попадались реже и реже, потом их не стало. Обычный сонный, забытый лес. Ни одного больше мута не встретилось. Барракуда и Люда всё же не забывали об осторожности.

Здесь можно было не бояться даже братьев по биовиду — никто из гопов или сталкеров в Чащу эту самостоятельно не доберётся. Лишь два входа сюда — через «телепорт» и с Севера, через Могильник. Люде не давал покою лишь один вопрос — как о Супермонстре узнало «долговское» руководство, коли попасть сюда могут лишь Избранные?

— Нева, проверь ту корягу, — попросил Барракуда.

«Фээсбэшница» проверила. Устроили привал, развели костёр, взялись за еду. В лесу этом всегда мрачновато, и отличить утро от вечера сможет разве что здешний егерь.

— Чур, ты первая дежуришь, — нашёлся «должник».

— Дежурю?

— Да. То есть держишь ухо востро и смотришь, чтобы пока я дрыхну, никто лагерь не атаковал, если что — сразу бей тревогу, но не баклуши. В час ночи меня будишь, сама ложишься.

— Гуд, поняла. Слышь, Барракуда, у меня друг один был, сталкер бывший. Три года назад пропал, наверное, в Зону опять попёрся, дурак. Ещё Walter всегда с собой таскал… Дак вот, он мне судачил, что есть в Зоне Поглотители. Некие образования, может быть, дома, может, города целые, что по Чёрной Были блуждают. И тех, кто ступит на ту землю, слизывает будто, испаряются они. Через миражи эти способен ходить только сталкер Шухов. Правда, что ли?

— Бред полный, — ответил «должник». — Действительно, похожие явления наблюдались, но последний раз года два тому назад. И выйти из миража может не только Шухов, добрая треть возвращается. Главное внутри ничего не касаться, и пройдёшь благополучно.

— Старая байка на новый лад, — хмыкнула Нева.

— Вот, послушай, чего я расскажу. Существо есть такое, излом. Знаешь, в тряпьё одет, сталкеров подманивает, раненым бродягой притворяясь, — говорить умеет, да ещё и думать. Подходит путник к нему поближе, и головы своей лишается. Клешня у излома острая, он её прячет в одежде, типа левая рука. А потом использует так быстро, что и сообразить не успеешь, что на том свете.

— Ну-ну, читала в «Энциклопедии Зоны».

— Так вот, был один «свободовец», Побратим Излома. Излом его группу уничтожил, когда те, олухи, на его уловку попались. А его не убил, только лишил левой руки и поцеловал. Когда отряд этот нашли, сначала подумали, что тело парня псевдособаки утащили. Но потом Побратим этот стал являться некоторым сталкерам перед самой смертью, и крестить своей клешнёй, выросшей на месте левой руки. Это примета хорошая, значит, загробная жизнь будет спокойной и гармоничной.

— И в чём смысл легенды?

— На твоё усмотрение, Нева. Не бери в голову.

— Давай-ка лучше анекдот трави сталкерский.

— Блин, вспомнить бы, — завис Барракуда, выскрёбывая ложкой остатки пищи из консервной банки. — Ага! Устроили как-то, значит, сталкеры пьянку, чтобы посмотреть, кто водки больше выпьет и кто рожу скорчит пострашнее. Больше всех водки выпил сталкер Петров, который начал пить водку первым, да и выпил её всю. А рожу самую страшную скорчил сталкер Семецкий, когда ему сказали, что он опоздал и водки больше нет.

— Да уж, анекдот — ну, прямо ухохочешься.

А вот Барракуда в очередной раз посмеялся над одной из бородатых шуток.

— Теперь ты расскажи, — потребовал «должник», отхлёбывая из фляги Ершова самогон.