В небе над нами

— Так, анекдот, — начала Люда. — Про Зону не знаю, зато известен мне старый с Большой Земли. К психологу приходит мужчина и начинает жаловаться на жизнь — мол, всё надоело и стрёмно. Врач предлагает очевидное средство: «Вам бы развеяться. Великий клоун сегодня приезжает в город, сходите на его представление». В ответ мужчина заливается горькими слезами: «Но, доктор, я и есть тот клоун…»

— Грустный, — на этот раз Барракуда не улыбался.

— Есть ещё матерные про Вовочку, — добавила Люда. — Ладно, «долговец», давай спать, а то веки не разлепишь-то в час ночи. Хотя нет, постой, — а почему ты сталкер?

«Долговец» вперил в неё тяжёлый, как засахаренный мёд, взор.

— Слышала фразу: «Если долго смотреть в бездну — бездна начинает смотреть в тебя»?

— Да. Ницше сказал. — Барракуда будто бы озадачился темой, глубоко задумался, и кроме его стальных глаз для Люды сейчас всё как-то размылось. — Философ немецкий.

— Можно по-разному толковать интерпретации, но в целом прав был Ницше. Если человек пару раз попробует сильнодействующий наркотик, вряд ли он потом завяжет с привычкой, эти вещества его затянут, и не вырваться искушённому из объятий бездны. То же с дайверами — понимает он, что может кончиться воздух в баллонах, или течением от катера оттащить, декомпрессионную болезнь либо отёк лёгких — запросто. Но он будет нырять, ибо жить не может без погружений. Есть ещё примеры — курильщики или альпинисты. Так вот, в сталкерском кругу иногда звучит менее расхожее, но крайне мудрое высказывание: «Когда долго глядишь в Зону, Зона начинает глядеть в тебя». Ходки дарят тебе невообразимые ощущения, которые, как кажется тебе, гораздо приятнее опостылевшей жизни на Большой Земле. И ты вновь и вновь идёшь в Чёрный Край, будучи уверенным, что свалишь, как только соберёшь с продажи артов более-менее нормальную сумму бабла и насытишься приключениями вдоволь. Но ты не насытишься никогда, а потом просто подсядешь. И если и покинешь Зону, то в старости, коль повезёт до того момента не подохнуть. Но и за Периметром не лучше. Ведя однообразное существование и не вкушая нового, человек рано или поздно превратится в овощ, и бездна сожрёт его с потрохами, утирая губы бархатной салфеткой.

— Да, ну ты и загнул, — широко зевнула Люда.

«Фээсбэшница» преспокойно в полудрёме передала вахту напарнику, — ночью беспокойства не прибавилось. Ни звуков посторонних, ни монстров не было, поэтому Людмила Филипповна зарылась в спальный мешок и отрубилась. Ей было не до высоких смыслов Барракуды — внука бы спасти, да и самой не сплошать.

Проснувшись, она сперва не сориентировалась, где она и сколько времени. Потом обнаружила, что уже одиннадцать утра, костёр потух — только угольки тлеют, а Барракуда пропал. Нет его, просто пропал. Люда вдруг встрепенулась, подскочила и схватилась за АК, к которому остался всего-навсего один ничтожный рожок. Вокруг неё стелилась томная дымка. Погода была безветренная, листья и трава со странным оттенком синевы. Напрасно Люда озиралась и проверяла установленные вчера растяжки — никого. А Барракуда… Может, по нужде отошёл? Кстати, и самой бы пора, а то живот крутит… Странно ещё, что не было отторжения желудком всей этой «сталкерской вкуснятины», так как раньше консервами Люда как-то не баловала себя, да и алкоголь так часто не принимала. Сорок минут прошло. Нет, что-то случилось. Люда смело отправилась на поиски «должника», свернув вчерашний лагерь. Где же ты, Барракуда? Неужто сгинул?

Нева устала шариться по лесу. Нигде нету ни следов борьбы, ни трупов, ни каких-либо представителей зонной флоры. Люда стала сомневаться — а был ли Барракуда? Как она тут оказалась? Может, демон говорил с ней вчера у костра, а может, ей всё примерещилось?

Чёрт, обдолбанная Чёрная Быль. Зона-мать. Только бы крыша не съехала… Люда присела на бревно и попыталась осознать, что она ещё очень далеко от цели. И что она ОДНА. Одна в Тихой Роще, лесу как бы со входом и выходом, но как бы без…

И даже Барракуды больше нет.

Надеясь на авось, Люда залила сообщение в сталкерскую сеть, адресованное Барракуде. Не-а.

Влипла…

Даже не знаешь, чего бояться, а бояться нужно. Потому что в любой момент можешь также исчезнуть, будто Зона ненавязчиво смахнула тебя ластиком со своего чела…

3

Посреди зала, на процедурном столе лежал Авраам Вентонович Гугов, погружённый в глубокий сон. С разных сторон к туловищу и конечностям его прилеплены электроды, и трое учёных корпорации внимательно наблюдают за происходящим на многочисленных экранах. Кроме специальных ионных прожекторов и самих экранов, в помещении отсутствуют другие источники освещения. Экранами и неосенсорами покрыты все стены, потолок — зеркальный, придающий лаборатории особую атмосферу таинства, но спокойствия. Ну и полно компьютеров, как квантовых, так и оптических. Пристально смотрят учёные мужи корпорации на показания графиков, таблиц, томограмм и рецепторных детекторов; лица двоих из «толстолобиков», кандидатов наук, камены и монотонны, а вот новичок явно восхищён процессом и даже брови приподнял — он тут впервые.