В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

— Прекрасный довод, Наташенька, но возникает один-единственный вопрос: почему ты не убедила Арона использовать аналогичный шанс, когда он выпал ему? Арон, бесспорно, лучшая кандидатура на должность научного шефа.

— Я, кажется, уже говорил, что собираюсь через пару лет уйти в институт на преподавательскую работу — профессором кафедры теоретической радиотехники. Было бы неправильно при таком намерении соглашаться на предложение Ивана Николаевича, — пытался объясниться Арон.

— Наверное, пора Арону уходить с секретной работы, которая вносит в жизнь столько ограничений, — добавила Наташа.

— Ну вот, добрались наконец до истины… Прекрасно, друзья мои! Вы свалите в Израиль, а я останусь развивать отечественную науку вместе с Иваном Николаевичем.

— Только сумасшедший может мечтать об Израиле с вашими допусками к секретам. У нас с Ароном более скромные планы — съездить этим летом в Болгарию, нас приглашает его бывший аспирант, — отклонила мое допущение об Израиле Наташа.

— «Курица не птица, Болгария не заграница» — наверное и с нашими допусками можно съездить. Будете первыми из присутствующих, кто пересечет священные границы нашей родины, — сказал я, понимая, что тема Израиля еще не созрела.

Аделина предложила выпить за хозяев. Подняв рюмку, она сказала с неожиданным пафосом: «Хочу воспользоваться случаем и поздравить вас, Арон Моисеевич, и вас, Наталья Ивановна, с выходом в свет монографии Арона Моисеевича в переводе на английский. Она издана в США очень престижным издательством и уже заказана техническими библиотеками и многими университетами по всему миру». Наташа светилась, Арон скромно поблагодарил Аделину. «Поздравляю, Арон, теперь можешь стать профессором любого университета в любой стране, кроме Саудовской Аравии, куда въезд евреям запрещен, — поднял я рюмку и добавил: — Приготовься к получению гонорара в долларах, буду сопровождать тебя с Наташей в магазин „Березка“ в качестве охранника». Аделина отрицательно покачала головой: «Увы, все права на издание книги, в том числе на роялти в виде процентов с продаж, принадлежат государству, а конкретно — „Энергоиздату“, который опубликовал книгу на русском». Арон сказал: «Я подписывал согласие на публикацию книги в США в договоре с „Энергоиздатом“, но не помню, чтобы там было что-то относительно роялти». Наташа с иронией заметила: «Нам, советским ученым, глубоко чужда буржуазная забота о наживе». Я поддержал ее: «Ясное дело — „забота у нас простая, забота наша такая, жила бы страна родная, и нету других забот“, но всё же может ли простой советский человек хотя бы увидеть книгу профессора Кацеленбойгена, изданную на диком Западе?» Аделина объяснила: «Для простого советского человека в лице к. т. н. Уварова я заказала два экземпляра книги для нашей библиотеки. Иван Николаевич помог — покупка литературы на валюту строго ограничена. Вообще, публикация такой 600-страничной технической монографии советского автора вне социалистического лагеря — довольно уникальное явление. Я, честно говоря, других примеров и не знаю». Арон подсел к Аделине и завел разговор о переиздании своей книги, а я взялся помогать Наташе готовить чаепитие.

— Не думаю, что тебе, Игорь, нужны еще какие-то слова для принятия решения. Ты, конечно, знаешь эту фразу, ее приписывают Наполеону: «Нужно ввязаться в бой, а потом посмотрим…» Это характеристика решительного человека, а ты, насколько я знаю, очень решительный…

— Принимаю твою иронию как должное, ибо заслужил это… Я, как ты помнишь, однажды ввязался в бой и тут же его проиграл… А теперь понимаю, что вы с Ароном рано или поздно уедете из страны. И, вероятно, правильно сделаете, но для меня это обернется пустотой.

— Пустоту заполнит Аделина…

— Есть только одна женщина, которая могла бы это сделать… — попытался я развить свою тему, но Наташа пресекла эту попытку с некоторым даже раздражением.

— Выбрось, Игорь, из головы надуманные фантомы, займись делом, которое тебе предлагают…

После чая прощались по-дружески, Арон обнял Аделину, а я — Наташу. Пожимая мне руку, он сказал: «На работе поговорим о твоей докторской диссертации. Лановой и Гуревич уже выходят на финишную прямую, нельзя тебе отставать».