В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

Устроившись в своем новом шикарном кабинете, я скоро понял, что мое новое положение связано с рядом неинтересных обязанностей и требует постоянной вовлеченности в массу бюрократических дел и процедур. Представление о том, что я буду заниматься, как говорил Арон, «исключительно научно-техническими проблемами», быстро рассеялось. Большую часть времени поначалу занимало выстраивание отношений с начальниками отделов и главными конструкторами. Это было нелегким делом… Не знаю, как бы я справился без моих Аделины и Кати. Аделина помогла мне найти толкового помощника. Именно она подсказала, что таковым должен быть юрист с опытом в сфере деловых, промышленных отношений. Когда я признал это правильным, Аделина с помощью Иосифа Михайловича нашла подходящего специалиста, который впоследствии очень помог мне избежать правовых ошибок. Сложнее было с секретаршей… Катя предлагала мне своих приятельниц еще по курсам машинописи, но я все подобные предложения отвергал, полагая, что «приятельницы» будут на меня стучать самой Кате. Это мне нужно? В конце концов сам нашел подходящую, не очень опытную, но вполне интеллигентную женщину и… отправил ее на интервью к Екатерине Васильевне.

— Где ты нашел такое чудо секретарского искусства? Она же даже печатает не очень скоро… — сказала Катя.

— Это жена моего сотрудника, печатает медленно, зато без грамматических ошибок… А главное, она не будет стучать на меня.

— Ты знаешь секретарей, которые не стучат на своих начальников?

— Знаю… Это, например, ты, Катенька…

— Я нахожусь в другом измерении, если можно так сказать… У меня другие задачи, но… мне предложили сотрудничать, как только я появилась здесь. Неужели ты этого не понимаешь? Секретарь — это бесценный источник информации для органов, и этим источником никогда не пренебрегают.

— Не верю, что ты стучала на Арона Моисеевича или Ивана Николаевича.

— Стук стуку рознь… Можно доносы писать, а можно туфту нести про то, что и так всем известно…

— Про меня много туфты нанесено?

— Про тебя слишком много известно, кому надо… Не заблуждайся на этот счет. И про твою Аделину тоже… Блестяще карьеру делает дамочка, на днях выпорхнула из директорской «Чайки», люди видели…

— Ну и что? Директор подвез своего сотрудника…

— Ой, не вешай мне лапшу на уши… Утречком, когда еще птички не запели, директор случайно подхватил ценного сотрудника по пути на работу — какая трогательная история. Валентину Андреевну спроси… Она тут приехала, чуть ли не ворвалась в кабинет Генерального, а потом оттуда крики доносились… аж через две двери — Нина Ивановна рассказывала.

Во мне, наверное, странным образом замешаны циничный практицизм с наивным идеализмом — ну не верю я в совместимость Аделины и Вани. Хотя, в конце концов, какое мне до этого дело? Но — не хочется верить… Передо мной такие проблемы, а мысль отвлекается на ерунду. На следующем совещании с руководителями подразделений предстоит нелегкий разговор о распределении работ по новому проекту. Откладывать этот разговор было бы неправильно. Конечно, следовало бы обсудить всё с Ароном, но он, как назло, укатил на отдых в Болгарию…

Всё связанное с поездкой профессора Кацеленбойгена с женой на отдых в Болгарию, конечно, является историческим раритетом, наподобие древних апокрифов, не укладывающихся ни в рамки официальной идеологии, ни в анналы советской лживой историографии. Чтобы читателю XXI века хоть что-нибудь в этой истории было понятно, необходимо сделать крошечное геополитическое разъяснение из времен развитого социализма. Дело в том, что в те далекие времена Болгария не только являлась частью социалистического лагеря, но представляла собой его самое надежное и преданное Совку звено. Эта страна, когда-то вызволенная из-под многовекового турецкого рабства российским императором Александром II Освободителем, пребывала под полным контролем московского Кремля, но главное — с энтузиазмом, внешне вполне искренним, принимала это новое иноземное господство. Как и в Совке, границы Болгарии со стороны капиталистического окружения были намертво закрыты железным занавесом. Вследствие всех этих причин Болгария фактически была еще одной республикой в составе Советского Союза, и поездки туда только формально считались поездками за границу. Тем не менее советские власти неохотно отпускали своих граждан даже в Болгарию — что ни говори, а там не совсем советский воздух, какие-то подозрительные западные вольности, не наша степень контроля за населением, да к тому же несравненно более высокий уровень снабжения продуктами питания и всем прочим, что может вызвать у советского человека нежелательные вопросы или даже, упаси бог, зависть.