В немилости у природы. Роман-хроника времен развитого социализма с кругосветным путешествием

Иван Николаевич въехал в кабинет Генерального директора без помпы, так же тихо, как Митрофан Тимофеевич из него выехал, даже мебель не поменял, как это обычно принято у начальства. Приказы бывшего изменять не спешил, никого не стал увольнять или перемещать, даже адмиральскую секретаршу Нину Ивановну оставил при себе, а Екатерину Васильевну — при парткоме. Вообще демонстрировал новый стиль руководства, при котором абсолютная диктатура партии якобы сочетается с демократичной поддержкой творческой инициативы сотрудников. На презентацию нового Генерального директора из Москвы приехал заместитель министра. Он говорил, что разработка и внедрение ряда образцов новой техники непозволительно задерживаются, что многие изделия предприятия не соответствуют современным требованиям обороны страны, а «некоторые разработки, чего греха таить, отстают по своему техническому уровню от зарубежных образцов». Замминистра завершил свою речь мощным аккордом: «Товарищи, министерство намеренно сосредоточило под началом вашего Генерального директора огромный творческий и производственный коллектив, насчитывающий вместе со смежниками десятки тысяч сотрудников — это большое доверие, но и серьезная ответственность. Партия и правительство ожидают от вашего коллектива неукоснительного выполнения в срок производственных планов, решительного преодоления отставания в тех областях оборонной техники, которые вверены вам и лично вашему новому Генеральному директору Ивану Николаевич Коробову». Ваня в своей «инаугурационной» речи заявил, что коллектив предприятия вполне способен не просто преодолеть имеющееся отставание в разработке новых образцов оборонной техники, но и совершить решительный прорыв — достигнуть показателей, еще неизвестных в мировой технике. Слово «прорыв» Ваня повторил несколько раз в словесных сочетаниях, включавших всевозможные упоминания партии и правительства, — он явно обозначал этим ключевым словом свою новую техническую и партийную политику на предприятии.

Я слушал вполуха все эти возвышенные заклинания, а сам думал, что немногим в зале известна поразительная по своему драматизму и удивительная во всех отношениях история темного деревенского парнишки, топтавшего когда-то грязь деревни Щелино привязанными к валенкам старыми галошами, а ныне ставшего Генеральным директором крупнейшего Научно-производственного объединения общего приборостроения — властителем многотысячного коллектива, важным начальником, которому личный шофер подает по утрам сверкающий никелем роскошный черный лимузин «Чайка». Это сюжет из сказочных русских былин или воплощение знаменитой американской мечты? Американская мечта — «сделать самого себя», то есть самостоятельно раскрыть свой талант, добиться успеха и процветания в жизни путем упорного, сколь угодно тяжкого труда… Разве это не есть путь восхождения Ивана Николаевича? Что-то, однако, мешало принять в данном случае модель «американской мечты». Где здесь особый талант… какая такая самостоятельность, да и «тяжкий труд» как-то не рифмовался с Ваниной партийной карьерой… Успех, правда, налицо… Сумеет ли Ваня развить его или хотя бы удержать? Знаю — у него нет технических идей для заявленного во всеуслышание «прорыва», но, может быть, он сумеет собрать талантливую команду с идеями… Скорее всего, у него ничего с «прорывом» не получится — уровень не тот у нашей отечественной микроэлектроники. А вот рывок вверх, в Москву, в Министерство или, бери выше, в ЦК КПСС для Вани вполне реален и предсказуем, но только сделать этот рывок следует до провала с «прорывом» — на гребне успеха методом «ударной возгонки» взойти на такую вершину, где «милости природы» ничем не ограничены и никакой провал уже не грозит…

В те зимние месяцы после вступления в должность Иван Николаевич, как казалось, половину времени проводил в Москве. Катя рассказывала мне некоторые подробности, но они неинтересные, — Ваня укреплял свои позиции в министерстве, в военно-промышленной комиссии Совмина, в высших партийных органах, готовил поддержку своим «наполеоновским планам», даже якобы был принят самим Министром обороны. Подозреваю, что весь этот сценарий тщательно проработала сама Валентина Андреевна — ее рука просматривалась во многих эпизодах. Хотя, с другой стороны, было видно, что Иван Николаевич приобрел свою собственную партийную хватку и что его зависимость от направляющих инструкций многоопытной жены заметно ослабела.