В ночь большого прилива

— Да, разница. Я терморецепторы в себя вставил. — Васька резиновой перчаткой хлопнул по блестящему животу с выпуклым клеймом «Промнефтегаз».

— Опять на свалку таскался за деталями, — строго сказал Гелька.

— Я ему на детали деньги давал, он их в «Юном конструкторе» купил, — заступился Листик.

— Но на свалку наш Васенька все равно таскался, — проницательно заметил Гелька.

— Его там ржавые бабки приваживают, — сказал Янка.

— Не бабки! — огрызнулся Васька. — Я хотел посмотреть, где папа Ерема жил.

— Папа Ерема жил в «Курятнике», — сухо напомнил Гелька.

— «Курятник» же разломали! А сперва он жил на свалке... пока с бабками не поругался. Они его теперь вспоминают и жалеют... А вы тоже на свалку ходили, я знаю!

Гелька и Янка быстро переглянулись.

— Мы — по делу, —сурово сказал Гелька. —А тебе туда соваться нечего. И нечего спорить, когда старшие говорят...

— Подумаешь! — роботенок дерзко мотнул антенной.

— Ничего не «подумаешь», — поддержал Гельку Янка. — Ты, Васька, не вредничай, мы тебе все равно что родственники. Мы из-за тебя пальцы кололи. У меня потом два дня болел, я играть не мог.

— Я тоже колол, — напомнил Алешка Листик.

— И Листика слушайся, — дипломатично сказал Гелька. . А то у него будут неприятности в школе.

— Уже, — вздохнул Листик.

Васька засопел носом, сделанным из рожка от чайника, и сказал:

— Все на одного. Воспитатели...

Васька жил у Листика.

— Пошли, — сказал Листик. — Попрошу бабушку подогнать на тебя костюм.

Васька был маленький — Алешке по плечо.

Глядя им вслед, Янка усмехнулся:

— А мы правда как воспитатели.

Гелька кивнул:

— Ага... Пока Васьки не было, никогда не думал, что могу такие речи говорить. Про послушание... Как тетя Вика!

— А все-таки он ничего роботенок, — сказал Янка. — Хорошего парнишку мы склепали.

— «Мы», — засмеялся Гелька. — Если бы не твой дедушка...

— Ну, я й говорю, мы все: дедушка, ты, я, Листик...

— Я думал, твой дедушка только скрипичный мастер, а он на все руки...

— Да не так уж и трудно было. По готовым-то чертежам... И главное — все материалы на месте оказались!

— Вот это — самое большое чудо... — вздохнул Гелька.

— Что — чудо?

— Что вагон оказался на месте. Приходим, а он будто никуда не уезжал. Даже колеса к рельсам, как раньше, приржавелые...

Янка задумчиво сказал:

— Я бы, наверно, решил, что все приснилось, если бы не вторая куртка. Одна на мне, а другая — в вагоне на гвоздике. Будто не снимали. Я даже испугался. Помнишь?

— Нет, я не помню, что ты испугался. У меня у самого тогда мозги набок... Но я обрадовался. Думаю: вот хорошо, что Еремины чертежи теперь в двух экземплярах.

Янка тихо улыбнулся:

— И дневник Глеба. Как будто на подарок: и тебе, и мне — пожалуйста... Гелька, ты все листы прочитал?

— Конечно. Не один раз...

— Я тоже. А стихи даже наизусть помню... Гелька, а ты говорил, что он стихов не писал...

— Я же тогда не знал еще... Да это и не его стихи, Янка. Он же просто вспоминает старую песню.

— Не вспоминает, а придумывает. Ты прочитай внимательно.

— Я внимательно...

— Ну, еще раз. Давай я тебе покажу.

— У меня же его дневник не с собой...

— У меня с собой. Пожалуйста! — Янка вытащил из сумки пачку потрепанных листов, — Давай сядем... — Он продрался сквозь дикий укроп к лавочке в кирпичной нише. Гелька за ним.

В укропе прятался похожий на колючие рыбьи плавники зуболист. Гелька чертыхнулся и вскинул ноги на скамью. Янка тоже. Теперь они сидели друг к другу лицом, црислоняясь лопатками к боковым стенкам ниши. Ниша была узкая, сидеть пришлось в такой тесноте, что Гелька увидел у своего носа Янкино коричневое колено с розовыми проплешинками на месте отвалившихся коросточек. На колено упал откуда-то красный жук-пожарник. На его спинке чернел узор, похожий на человечье лицо. Вернее, на маску. Гелька сердито сдул жука, он вспомнил неподвижную маску Клоуна.

«Геля Травушкин, подари искорку...»

Янка вдруг сказал с улыбкой:

Мы тут похожи на двух заговорщиков...

— Ага... Или на узников, которых сейчас замуруют в стене, — хмуро сказал Гелька. Кирпичи были прохладные, и он передернул плечами.

■ Янка серьезно возразил:

— Мы не дадимся.

— Янка... А если Клоун все еще охотится? Если отберет у .Васьки искорку!

— Как же отберет? Он не может без согласия.

— Ну, выманит.

— У Васьки-то? Васька не дурак.

—¹ Да, пожалуй, — согласился Гелька.

Васька в самом деле был не дурак. За две недели жизни он прочитал кучу книжек и все учебники для первого класса. Выучил английский язык и физику по программе радиотехникума. Недаром директорша Клара Егоровна разрешила ему ходить сразу во второй класс. Но по натуре он оказался не слишком воспитанным и к тому же чересчур самостоятельным для своего возраста. Было в нем что-то от папы Еремы в молодости.

«Но это и хорошо. Искорку он не отдаст», — подумал Гелька. И сказал Янке:

— Я вот что придумал: надо найти ту барабанную палочку, от которой развалился Гребец. Наверно, она там и лежит в кустах. Пускай Васька носит ее с собой.

— Найдем, конечно, — согласился Янка. — Сейчас и сходим. Только сперва я тебе прочитаю Глеба... Вот слушай.

Глеб писал: