В ночном саду

– Теперь вы понимаете, что случилось, – сказала дева-бестия. – Не было никакого ученичества. Мы не ходили во Дворец, Волшебник сразу запер меня здесь, и я сижу в этой башне уже пятьдесят с лишним лет. Каждые две недели он приходит и заставляет меня пить ужасные снадобья, втирает в моё тело мази, от которых по моим венам бегут жгучие молнии. Он сохраняет меня молодой и сильной, потому что я продержалась дольше остальных, у него никогда не было такой подопытной крысы. Он не может допустить, чтобы я превратилась в старуху. Но ничего не получается, и скоро я буду висеть на стене вместе с ними, а он начнёт всё заново с другой девушкой. Мне же придется смотреть, как она умирает, точь-в-точь как сейчас другие девушки смотрят на меня.

Ведьма подняла лицо девушки и вытерла ей слёзы, будто краски с холста. Она подбодрила бедняжку улыбкой, и её лицо вспыхнуло, как костёр в ночь летнего солнцестояния.

– Когда-то Волшебник держал меня в плену, чтобы найти тот же секрет – старик им одержим. Но я сбежала. Сбежишь и ты. Никогда не доверяй Принцам! Если тебе нужно чудо, доверься Ведьме.

– Ты ничего не сможешь сделать, – возразил я. – Всё зашло слишком далеко, даже я это чувствую. Сбрось её с башни, избавь от мучений.

Но Ведьма лишь низко гортанно засмеялась, издав звук, похожий на клокотание сотни горных ручьёв:

– Чудище, я посвятила свою жизнь тому, чтобы срывать магические планы этого человека. Я стала сильнее после нашей последней встречи, а он барахтается в лужах своих немногих грязных умений. – Она замолчала, её взгляд погрустнел. – Но, боюсь, я не смогу стереть то чудовищное, что в тебе уже есть. Я не могу сделать тебя той девушкой, которой ты была когда-то. Подобное нельзя исправить, если всё зашло слишком далеко. В минувшие времена с этим управилась бы – причём легко – любая из матерей, что были до меня. Но с тех пор многое произошло. Я не могу воссоединить тебя с племенем дев. Но я могу помочь тебе стать частью племени монстров. Ты будешь жить, спасёшься.

Глаза девы-бестии расширились от прилива горьких слёз.

– Но кто я без своей красоты? Я не выйду замуж, а мой отец и мачеха точно умерли. Я столь же глупа, как и в тот день, когда рассталась с нею; за пятьдесят лет я не узнала ничего, что позволило бы ей мною гордиться. Я девица в башне, у подобных мне печальная участь, для нас нет иного спасения, кроме Принца, и его портрет носят на шее, как якорь на эполетах. Разве меня ждет нечто иное?

– Ничего, – проворчал кто-то в темноте. Одна из голов ощерилась от ненависти, так что её рот превратился в О. – Ты теперь уродина и никому не нужна!

– Ты останешься с нами, и тебе понравится, сукина дочь! – Клювастая голова разразилась каркающим смехом, чмокая беззубыми дёснами.

– Только для цирка и годишься!

– Станешь женой козла на ферме, будешь лопать капусту в загоне!

– Королева навозных мух!

– Императрица обезьян!

Головы гоготали, плевались и рычали. Некоторые беззвучно плакали. Ведьма нахмурилась.

– Не слушай. Они уже мертвы. Волшебник наделил их голосами, чтобы мучить тебя, – сами они давно спаслись из этого места.

– Мы не мёртвые, Ведьмочка! Свои дешёвые фокусы будешь показывать в другом месте! Она наша! – Головы опять начали хохотать.

– Куда же я пойду? – жалостливо спросила Магадин. – Как я буду жить?

– Чудище у меня в долгу, – ответила Ведьма. – Он отвезёт тебя к морю, где ты сможешь найти работу на одном из кораблей, что стоят на якоре в гавани. Или уплыть в другую страну, где тебя никто не будет искать. Если я не ошибаюсь, сейчас ты кажешься ему очень миленькой. – Она одарила меня широкой понимающей улыбкой.

– Безусловно, голубка моя, – ответил я с достоинством, – шерсть значительно улучшает то, что я видел, стоя у подножия башни. У меня есть друзья в порту Мурин. Если я буду рядом, тебе не откажут. Теперь ты одна из нас. Уверяю тебя, мы обращаемся друг с другом добрее, чем представительницы гнусной расы дев. Я буду беречь тебя.

Женщина будто уступила. Её глаза светились как желтые свечи.

– Итак, – сказала Ведьма, – ты никуда не можешь отправиться, истекающая кровью и сломанная, как птица, упавшая с ветки.

Она взяла голову девушки в свои руки, запустила пальцы в сумеречно-медовые волосы Магадин и нежно прижалась губами ко рту девы-бестии.